Аналитический Центр "Разумные Решения"

Усубалиев Эсен.

На Международной межпарламентской конференции в Астане 27 ноября 2017 года, глава МИД Казахстана выступил с предложением провести саммит лидеров стран Центральной Азии под председательством президента РК Н. Назарбаева. Планируется, что саммит пройдет в марте 2018 года и будет приурочен к празднованию Нооруза — празднику весны и нового года по солнечному летоисчислению.

Следует отметить символизм этого мероприятия, — по удачной задумке инициаторов саммита, он должен вселять надежду на позитивные изменения в новом году в жизни стран и народов Центральной Азии, где Нооруз является традиционным праздником.

Как отметил глава МИД РК К. Абдрахманов, выступивший с этой инициативой, — «Сегодня в Центральной Азии наблюдается консолидация традиционных отношений дружбы и братства. И мы будем работать со всеми нашими соседями над внедрением в жизнь инициативы о проведении неформальных консультаций лидеров государств Центральной Азии».

Главы государств Центральной Азии поддержали инициативу Казахстана о проведении неформальной встречи и, можно сказать, что динамика отношений между странами региона в новом 2018 году, будет во многом определяться позициями стран региона, которые будут высказаны на этом саммите. Ожидается, что на саммите будут присутствовать все главы государств, за исключением президента Туркменистана, который отправит правительственную делегацию.

Ранее, подобный саммит уже проводился 2 сентября 2006 года в Астане, где планировалось обсудить проблемы безопасности региона и политической стабильности, в особенности после смены власти в Кыргызстане в 2005 году, а также вопросы создания международного водноэнергетического консорциума как механизма решения проблем рационального использования гидроэнергетических ресурсов региона. В итоге, самым важным результатом, помимо неформальных консультаций по вопросам политической стабильности в регионе, стала церемония открытия Дворца Мира и Согласия в Астане, на которой присутствовали президенты стран Центральной Азии. Естественно, что  идея о водноэнергетическом консорциуме, была не только сырая, но и вообще не была принята к серьезному обсуждению, по крайней мере таджикской и кыргызской делегацией.

Между тем, очевидно, что за инициативой о проведении саммита в Астане 2018 года, кроется не просто заявленные вопросы о «сверке часов», «развитии отношений дружбы и братства» и многих других традиционных декларативных заявлений.

Предстоящий саммит во многом будет говорить о том, на каком уровне взаимоотношений находятся страны региона и какие инициативы они будут выдвигать в ходе проведения этого мероприятия. Естественно, что Туркменистан, несмотря на позитивное отношение президента этой страны к предстоящему саммиту, традиционно выпадает из активного обмена мнений по наиболее важным проблемам региональных отношений.

Политика изоляционизма, традиционная для туркменского руководства, является прямым доказательством, что регион не является целостным образованием и проблемы отношений между странами, равно как и перспективы многосторонних форматов их обсуждения не вызывают интереса у Туркменистана, так как понятно, что правительственная делегация этой страны ничего не решает и это не способствует доверительным отношениями между главами государств. Невозможность добиться высокого уровня представительства всех государств Центральной Азии — является проблемой подобных саммитов в регионе.

И в этом случае, трудно будет говорить о единстве мнений и взглядов по вопросам широкой повестки региональных отношений у которых есть свой внутренний региональный контекст, а также международный, связанный с политикой стран, оказывающих влияние на региональные процессы. 

В региональном контексте это — торгово-экономические отношения и противоречия, вопросы границ, водные проблемы, политические разногласия. В международном плане, это участие стран в процессах евразийской интеграции и вопросы ее расширения, а также, участие государств региона в китайском проекте «Один пояс, один путь».

Естественно, что нельзя говорить о выработке общей политики стран региона, поскольку каждое из государств преследует собственные цели и имеет разные интересы как в региональном, так и международном контексте. В этой связи, перспектив достижения каких-либо форм согласия и единства по наиболее важным проблемам Центральной Азии ожидать не следует.

Необходимо понимать, что с наступлением весны и праздника нового года, наступает поливной сезон в Центральной Азии, где две страны — Узбекистан и Казахстан с наибольшими сельскохозяйственными отраслями, крайне заинтересованы в стабильных объемах поливной воды. И это самое главное, что необходимо понимать, когда мы говорим о предстоящем саммите глав государств региона. В этом плане, следует ожидать позиции Таджикистана и Кыргызстана по этому вопросу — как и на каких условиях эти страны будут согласны сотрудничать по вопросу рационального и взаимовыгодного использования водных ресурсов.

По вопросам регионального взаимодействия, в Центральной Азии, состоящей фактически из 4 государств участвующих в активных формах сотрудничества, всегда реализовывались два подхода инициаторами которых были Узбекистан и Казахстан.

Узбекистан выступает за решение проблем в регионе исключительно на основе двусторонних договоренностей и несмотря на участие в саммите, на вряд ли он откажется от своих базовых подходов в регионе. Все определяется географией. Узбекистан имеет границу с  тремя «слабыми государствами» (Кыргызстан, Таджикистан и Туркменистан), с которыми намного выгоднее договариваться в двустороннем формате, с одним «проблемным государством» (Афганистан), с которым договариваться вообще не следует (эта страна больше объект политики Узбекистана, чем полноправный партнер) [1] и, Казахстан (сопоставимый по экономическому и иному потенциалу), с которым следует держать определенную дистанцию, но сохранять нормальный, дружественный диалог.

Казахстан, с другой стороны, всегда выступает за развитие многосторонних форм сотрудничества в Центральной Азии, не только по идеологическим причинам, в которых эксперты нередко усматривают его стремление к региональному доминированию, но и в большей степени он вынужден использовать многосторонний формат дипломатии, так как для Казахстана это единственный способ для реализации в международно-политической жизни [2]. Будучи «зажатым» между Россией и Китаем, (с определенными экономическими и политическими ограничениями) Казахстан располагает только Кыргызстаном, который он может использовать для реализации своих внешнеполитических амбиций [3]. Больше возможностей для внешнеполитической реализации (за исключением глобального контекста) в Центральной Азии у Казахстана нет.

В этой связи понятно его стремление стать инициатором «интеграционных процессов в Центральной Азии или Евразии». Если в Евразии Россия дает Казахстану возможность для реализации, то в Центральной Азии, ключ к региональным амбициям Казахстана, это согласие Узбекистана участвовать в этих процессах.

Главным итогом этого саммита может стать то, что даст ли Узбекистан согласие на развитие такого формата сотрудничества в регионе, который бы удовлетворял две наиболее крупные и значимые страны в Центральной Азии, и получил поддержку других стран в регионе.

Однако, представляется, что Узбекистан и Казахстан могут готовить какой-то план, относительно упорядочивая процессов торгово-экономического сотрудничества в регионе, но не следует ожидать политической консолидации как этих стран, так и региона в целом. Долгосрочные процессы в Центральной Азии не возможны без внешнего импульса, в частности экономической и политической интеграции. Такими возможностями обладают толко Россия и КНР. Самостоятельно страны региона могут достигнуть только временных соглашений, либо общих форматов политических консультаций.

Россия не видит угрозы в попытках стран Центральной Азии организовываться в какие-либо формы регионального взаимодействия, понимая, что эти инициативы имеют временный характер. Более того, Россия имеет довольно большой кредит доверия к руководству Казахстана и уверена в приверженности общим договоренностям в Центральной Азии. В то же время, российское руководство осознает, что если не давать Казахстану возможности для собственной реализации как в регионе, так и во внутренней политике страны, это грозит серьезными последствиями для Казахстана, где все чаще население и политические круги говорят о чрезмерной зависимости от России. В этой связи, перспективы выхода Казахстана из общего пространства кириллицы и переход на латинский алфавит, воспринимается как «допустимая игра в самостоятельность Казахстана».

Страны Запада, напротив, воодушевленно восприняли эту новость и пытаются увидеть в ней то, чего нет — попытки стран региона к самостоятельности. В частности, спецпредставитель Европейского союза по Центральной Азии Петер Буриан поприветствовал проведение в Астане саммита глав государств Центральной Азии, выразив надежду, что на встрече будет обсуждаться укрепление партнерства в регионе. «Мы приветствуем такого рода решения. Мы хотели бы, чтобы они сели вместе, без каких-либо партнеров, и обсудили бы приоритеты сообща, и, возможно, могли бы развить свои собственные региональные стратегии, чтобы преодолеть вызовы», — отметил Буриан[4].

Как бы там ни было, ожидания от этого саммита в большей степени связаны с тем, что новый 2018 год страны Центральной Азии начнут с общего и нового формата для консультации и многостороннего диалога, что уже следует приветствовать, в особенности тогда, когда в регионе не хватает достаточного уровня доверия между странами.

В то время как эксперты в Центральной Азии воодушевленно обсуждают перспективы нового формата неформальных консультаций в регионе по инициативе Казахстана, которые лично поддержал президент Узбекистана Ш. Мирзеев, является странным, что в Кыргызстане дискуссий о новой региональной инициативе практически нет.

Возможно, главной причиной отсутствия дискуссий по этому поводу, может быть то, что Кыргызстан не имеет четкой региональной стратегии в Центральной Азии и в этом году, несмотря на новое руководство страны, продолжает политику «ведомого государства» в общей системе региональных отношений.

Между тем, следует отметь важный дипломатический принцип — неформальное общение, позволяет неформально и открыто говорить о вполне важных и серьезных проблемах, которые могут беспокоить государство. И в частности, заявлять о своих национальных интересах.

Является очевидным, что в условиях отсутствия в Кыргызстане концепции внешней политики и декларации национальных интересов страны, экспертное сообщество, равно как и наши внешнеполитические партнеры находятся в неведении относительно целей и задач внешней политики страны. Но если предположить, что Кыргызстан мог бы использовать участие в неформальном саммите в Астане, в качестве площадки для высказывания своего видения региональных отношений, то это было бы большим достижением для нового руководства страны.

Однако в первую очередь, необходимо понять, что хотят Узбекистан и Казахстан, которые показали подозрительную готовность участвовать в региональных формах политических и иных консультаций? На вряд ли Узбекистан, будет обсуждать проблемы границ, вопросы торгово-экономического и транспортного характера. Традиционно, эти проблемы решаются в двустороннем формате.

Узбекистан за последние пол года, значительно улучшил отношения с Таджикистаном — восстановил железнодорожные и воздушные сообщения, решились визовые вопросы, открылись КПП на границах и, согласно заявлениям в прессе, во время предстоящего визита президента Узбекистана Ш. Мирзеева в Таджикистан, есть основания полагать что будут решены вопросы делимитации и демаркации границ между странами.

На протяжении всего 2017 года, отношения между Кыргызстаном и Узбекистаном также претерпели кардинальные перемены — открылись КПП на границах, комиссия по демаркации и делимитации границ возобновила свою работу, появилась новая концепция взаимоотношений на основе сотрудничества приграничных регионов Узбекистана и Кыргызстана, и в целом политические консультации находятся на высоком уровне между главами двух стран.

Отношения с Казахстаном это проблемная зона для Кыргызстана. Несмотря на нормализацию отношений после экономической блокады в 2017 году, кыргызско-казахские отношения можно назвать рабочими с декларацией дружественной атмосферы сотрудничества, но с присущим недоверием друг другу, в особенности после задержания депутата Жогорку Кенеш в Казахстане по обвинению в создании ОПГ по контрабанде товаров через границу двух стран. В не зависимости от того, как решится эта проблема, задержание депутата, а также другие проблемы, все же сказываются на общем уровне диалога между странами.

Отношения между Кыргызстаном и Таджикистаном, хотя и не имеют в настоящее время открытых конфликтных моментов и противоречий, можно в целом охарактеризовать как довольно прохладные. Визит президента Кыргызстана в Таджикистан 1-2 февраля 2018 года в целом не принес значимых изменений в диалог между странами. Основным итогом все же можно считать лишь то, что стороны обозначили круг проблем, которые необходимо решать в ближайшее время. И самым критичным из них остается проблема демаркации и делимитации спорных участков границ.

Таким образом можно предположить, что единственный вопрос, по которому Узбекистан и Казахстан могут прийти к согласию в региональном контексте это как навязать Кыргызстану и Таджикистану такой режим совместного использования водными ресурсами, который бы гарантировал им беспрепятственный доступ к ним и, исключал возможность строительства новых (либо ввод недостроенных)  гидроэнергетических объектов без их участия (либо согласия). Но это всего лишь предположение.

Однако, если его воспринимать серьезно, то Кыргызстану следует заранее продумать, даже учитывая неформальность этого саммита, свои позиции по этому вопросу. По крайней мере, можно предложить три базовых «нет»:

• Нет многосторонним формам контроля и управления водными ресурсами
• Нет многосторонним и долгосрочным договорам о распределении водных ресурсов.
• Нет участию в Международном Фонде Спасения Аральского моря.

Но все это является лишь предположением, поскольку не известна ни повестка саммита, ни позиции Кыргызстана по этому саммиту. Остается надеется на то, что этот саммит будет очередным декларативным мероприятием в духе сотрудничества и добрососедства, которое, впрочем, не привнесет кардинальных изменений в региональную систему отношений.

Усубалиев Эсен, к.и.н., директор аналитического центра «Prudent Solutions»

Примечания:

[1] Афганистан всегда воспринимался в Узбекистане не только как источник угроз, но и как возможность получать политические, экономические и иные выгоды, говорим ли мы о размещении военных объектов США в период военной операции в Афганистане, транзите войск, товаров и оказании услуг, либо о привлечении международного внимания к необходимости урегулирования конфликта в этой стране. Последний из примеров — проведение Международной Конференции «Мирный процесс, сотрудничество в сфере безопасности и региональное взаимодействие», намеченой на 26-27 марта 2018 года.

[2] Совещание по взаимодействию и мерам доверия в Азии (1992 г.), Съезд лидеров мировых и традиционных религий (с 2003 г.) , Астанинский экономический форум ( с 2008 г.) и в целом деятельность в области международной безопасности — Всеобщая декларация о построении мира, свободного от ядерного оружия, принятая ГА ООН по инициативе Казахстана в 2015 г. , а также общий вклад страны в разоружение и нераспространение ядерного оружия и т.д. 

[3] На протяжении всего периода независимости, в казахстанской прессе часто появляются статьи о перспективах включения части областей Кыргызстана в состав Казахстана, о несостоятельности Кыргызстана как государства, о возможности установления своего рода протектората в Кыргызстане и многие другие фантастические идеи, которые посещают экспертное сообщество этой страны, в условиях существующих объективных лимитов региональной политики Казахстана.

[4]ЕС приветствовал проведение в Астане саммита глав стран Центральной Азии. https://ria.ru/world/20180222/1515105251.html