Аналитический Центр "Разумные Решения"

Мурат Тулеев.  

Одной из характерных тенденций, порожденных глобализацией, является наращивание невоенного спектра вызовов и угроз международной, региональной и национальной безопасности, часть из которых имеют принципиально новое качество.

В условиях применения гибридных методов войны страна-жертва агрессии в течение длительного времени подвергается воздействию  информационно-когнитивных технологий. Эти технологий направлены на дестабилизацию государства, его внутреннего состояния посредством целенаправленного воздействия на культурно-мировоззренческую сферу, с внедрением подрывных идей в общественное сознание, на ухудшение социально-экономического положения, манипулирования оппозиционными силами.

В арсенал гибридной войны входят дискриминационные экономические санкции, информационная война, инициирование «горячих точек» по периметру национальных границ и внутри страны, активизация «пятой колонны», террористические акты.

Конечная цель гибридной войны: создание условий для «цветной» революции, которая сможет ослабить институты государственной власти и создает условия для свержения легитимного руководства с последующей передачей власти марионеточному правительству.

Основная идея невоенных способов борьбы за пространство – навязать потенциальному противнику программируемый образ мира, подчинив тем самым систему его управления. При проведении гибридной войны информационное воздействие способно изменить главный геополитический потенциал государства – национальный менталитет, культуру, моральное состояние людей.

Понятие угроз в гибридной войне охватывается новым типом интегрированных смешанных угроз, которые часто называют гибридными угрозами. «Гибридные угрозы» объединяет широкий диапазон враждебных обстоятельств и намерений, таких как кибервойна, сценарии асимметричных военно-силовых конфликтов низкой интенсивности, глобальный терроризм,  незаконная миграция, коррупция, этнические и религиозные конфликты, безопасность ресурсов, демографические вызовы, транснациональная организованная преступность, проблемы глобализации и распространение оружия массового уничтожения.     

Цель гибридных войн – нарушение развития государства как самостоятельного субъекта, усиление конфронтации как внутри страны, так и на международном уровне, замена властных элит и поддержка оппозиционеров, готовых действовать в рамках модели внешнего управления. Следует отметить, что в последние годы гибридные угрозы  изучаются на Западе не только на теоретическом аспекте, их применение все больше переносится в практическую плоскость.

Что такое гибридные войны?

Понятие «гибридная война» впервые появилось в военных документах США и Великобритании в ХХI веке. Оно означает подчинение определенной территории с помощью информационных, электронных, кибернетических операций в сочетании с действиями вооруженных сил, специальных служб и интенсивным экономическим давлением.

Наиболее удачное определение понятию гибридной войны дано в 2015 году в ежегодном лондонском издании Международного института стратегических исследований Military Balance  :  «Использование военных и невоенных инструментов в интегрированной кампании, направленной на достижение внезапности, захват инициативы и получение психологических преимуществ, используемых в дипломатических действиях, масштабные и стремительные информационные, электронные и кибероперации, прикрытие и сокрытие военных и разведывательных действий в сочетании с экономическим давлением».

Сочетание традиционных и гибридных методов уже сейчас является характерной чертой вооруженных конфликтов. При этом если вторые могут использоваться и без открытого применения военной силы, то классические боевые действия без гибридных – уже  нет.

В частности, события на юго-востоке Украины убедительно продемонстрировали, что информация из социальных сетей при правильном анализе может дать разведке гораздо больше достоверных данных, чем донесения от агентурной сети. 

Экс-главнокомандующий ВВС Франции генерал Денис Мерсье в статье, опубликованной в газете Financial Times утверждает:  «Военное руководство НАТО разрабатывает новую концепцию информационного противоборства. Если мы сделаем это, то сможем охватить гораздо более широкий диапазон источников достоверной информации. Во всех случаях скорость сбора информации будет иметь решающее значение».

Начальник Генерального штаба Вооруженных сил России генерал армии Валерий Герасимов в статье, опубликованной в газете «Военно-промышленный курьер» заявлял, что: «в современных конфликтах все чаще акцент используемых методов борьбы смещается в сторону комплексного применения политических, экономических, информационных и других невоенных мер, реализуемых с опорой на военную силу. Это так называемые гибридные методы».

Содержание гибридных войн заключается в достижении политических целей с минимальным вооруженным воздействием на противника, преимущественно за счет подрыва его военного и экономического потенциала, информационно-психологического давления, активной поддержки внутренней оппозиции, партизанских и диверсионных методов.

Яркий пример — конфликт в Сирии. На первом его этапе внутренние сирийские противоречия были трансформированы в вооруженные выступления оппозиции, затем этим действиям при поддержке иностранных инструкторов был придан организованный характер. Впоследствии в противоборство с правительственными войсками вступили террористические организации, снабжаемые и направляемые из-за рубежа.

Опыт Сирии подтвердил, что гибридная война требует высокотехнологичного оружия. Вооруженные силы эффективны, если они имеют возможность решать задачи с минимальным участием военной составляющей.

Возвращение Россией Крымского полуострова можно считать одним из первых примеров успешно проведенной гибридной войны в новейшей истории. Это привело специалистов НАТО к переоценке роли гибридных методов ведения военных действий. Обеспечение политического консенсуса в альянсе относительно того, как реагировать на присоединение Крыма к России в 2014 году.

В качестве форм и способов ведения «гибридных действий» эксперты    рассматривают: 

— информационные операции, проводимые в целях воздействия на органы государственного и военного управления противника для введения его в заблуждение, нарушения обмена данными и провоцирования на принятие выгодных для себя решений;

— психологические операции, направленные на подавление морально-психологического состояния населения и боевого духа противника, создание в обществе атмосферы недоверия и формирование мотивации к деструктивным действиям;

— кибернетические атаки на государственную и коммерческую инфраструктуры с целью выведения из строя или затруднения работы критически важных объектов противника, а также получения несанкционированного доступа к «чувствительной» информации;

— экономическое эмбарго, прекращение инвестиций, прерывание поставок энергоносителей, блокирование товарооборота в отношении государств, создающих препятствия для достижения целей «гибридных операций»;

— протестные акции оппозиционных движений, деструктивные действия «агентов влияния», внедренных в структуры местной власти и поддерживающих курс на самоопределение территории;
— вооруженные нападения и диверсионные действия, осуществляемые сепаратистскими силами и террористическими структурами, а также специальными воинскими формированиями без опознавательных знаков их государственной принадлежности.

        Основными принципами ведения «гибридных действий» считаются своевременность, внезапность и скрытность.

Начальная фаза данного типа войны, как полагают эксперты, заключается в умышленной дестабилизации внутриполитической обстановки в государстве, подкрепленной информационно-пропагандистской кампанией.

В условиях обострения обстановки в кризисный район перебрасываются специальные подразделения с задачей взять под контроль ключевые объекты органов управления и информационно-коммуникационной инфраструктуры. Одновременно с этим в рамках плановых и внеплановых учебно-боевых мероприятий осуществляется демонстрация возможности крупномасштабного военного вмешательства. В дальнейшем в зоне конфликта предполагается организация и ведение боевых действий вооруженными формированиями «местного ополчения» в сочетании с наращиванием масштабов пропагандистской деятельности и организации противоборства в киберпространстве.

После взятия под контроль части территории противостоящей стороны проводятся мероприятия по законодательному закреплению ее нового статуса, изменению политического устройства, размещению здесь на постоянной основе частей и подразделений регулярных вооруженных сил.

    

На современном этапе основным характеристикам гибридных угроз относятся:

— источники угроз — государства, международный терроризм, националистические и псевдорелигиозные организации, структуры транснациональной организованной преступности, олигархические кланы;

— по происхождению источники угроз государству-мишени гибридной агрессии (коалиции государств) могут быть как внутренними, так и внешними. Внутренние угрозы порождаются неспособностью государства эффективно решать насущные вопросы и задачи общества, обеспечивать безопасность, а также материальное и духовное развитие каждого гражданина.

Во многих государствах в современных условиях актуальность этому виду угроз придают коррупция, неразвитость системы сдержек и противовесов между всеми тремя ветвями власти, которая должна обеспечивать защиту интересов государства и его граждан, несовершенство и несправедливость социально-экономических отношений. Помимо этого, наличие противоречий на национальной и религиозной политике, отсутствие объединяющей национально-государственной идеи, слабость вооруженных сил и правоохранительных органов могут сыграть немаловажную роль.

             Внешними источниками гибридных угроз служат.

— государственные и негосударственные структуры, использующие свои возможности для подрыва экономики страны-мишени, оказания военного давления, проведения подрывных информационно-психологических операций;

— состав угроз, который определяется возможностями и целями того, кто их формирует, а также уязвимыми местами объекта воздействия;

— масштаб или размах угроз, определяющий границы зоны их воздействия, которые зависят от количества и доступности объектов угроз, а также возможностей их предварительного вскрытия и изучения;

Смешанный характер гибридных угроз придает им уникальную способность не только служить катализатором гибридной войны, но и в некоторых случаях использоваться для инициирования цветной революции, условия для которой «созревают» на почве, подготовленной гибридной войной. Наряду с этим следует отметить, что цветная революция представляет собой отдельный феномен, который развивается на основе собственных условий.

Появление феномена гибридной войны, который заявил о себе как важная составляющая военных стратегий в конце 90-х – начале 2000-х годов, придает новое качество современным конфликтам. Свойство многомерности предопределяет трансформацию количественных изменений в качественные по мере развития стратегий, сил и средств современных конфликтов. Это свойство связано с новыми измерениями гибридной войны, главными из которых являются:

– всеобъемлющий характер конфликта, который ведется с использованием военных и невоенных форм воздействия с упором на идеологические средства и современные модели «управляемого хаоса»;

– война построена на стратегии измора, что придает конфликту затяжной перманентный характер;

– к гибридной войне неприменимы нормы международного права, определяющие понятие «агрессия», в такой войне не существует понятий «фронт» и «тыл»;

– новое измерение войны обладает по отношению к предшествующим статусом и энергией отрицания и формирует качественную основу трансформации конфликта, обусловливает переход от линейной к нелинейной парадигме войны.

Феномен описываемой скрытой гибридной войны стал возможен лишь в условиях развития современных технологий. Анализ мирового опыта показывает, что сегодня прямая агрессия перестала быть единственным средством доминирования. В связи с этим современная наука постепенно сосредотачивается на изучении непрямых форм противоборства, уделяя особое внимание информационным войнам.

Термин «информационная война» в настоящее время носит больше публицистический характер и еще не получил повсеместного признания. Об этом свидетельствуют дискуссии по поводу того, что на самом деле скрывается под этим понятием, а также споры по поводу корректности и практической применимости данного термина к той сфере социальных отношений, которую принято называть информационным противоборством или конфликтом интересов в информационной сфере социальных систем. Таким образом, отдельной научной проблемой является разработка и согласование научно-терминологического аппарата.

Понятие «информационный конфликт» означает столкновение противоположно направленных целей и интересов (как одной из форм конфликта), позиций и мнений в информационном пространстве, осуществляемое с помощью информационных технологий. Участниками информационного конфликта могут стать субъекты, обладающие доступом к источникам и средствам распространения информации.

Специалисты МИД России под конфликтом в современном информационном пространстве понимают «противоборство между государствами в информационном пространстве с целью нанесения ущерба информационным системам, процессам и ресурсам, критически важным структурам, подрыва политической, экономической и социальных систем, а также массированной психологической обработки населения с целью дестабилизации общества и государства».

Во второй половине XX в. появляется понятие «Information Warfare». В 1976 г. его впервые употребил ученый-физик Томас Рон в своем докладе, посвященном вооруженным силам. Официально этот термин был использован в директиве Министерства Обороны США от 21 декабря 1992 г. MODODD 3600.

Позже возникла проблема с переводом, откуда и возникло несовпадение интерпретаций. Изначально information warfare стали переводить именно как «информационная война», подразумевая под собой агрессивные действия в информационном пространстве. Термин «Information Warfare» был также использован корпорацией RAND в исследованиях 1996-1998 гг.

В указанных работах «warfare» — это агрессивные действия, направленные против гражданского и военного населения, а также органов власти противника с целью дестабилизировать внутреннюю социально-политическую ситуацию и подчинить воле субъекта.

Информационная война — это организованная борьба в информационной сфере, которая носит агрессивный и интенсивный характер. Для войн в информационном пространстве характерно использование таких агрессивных технологий, как масштабные информационные кампании, очерняющие PR-акции, пропаганда и так далее.

Таким образом, информационная война и информационное противоборство представляют собой два вида конфликтов в информационной сфере, противоположных по степени интенсивности.

Еще одно понятие, которое все чаще используется в научной дискуссии, но в некоторых случаях ошибочно трактуется — это «войны четвертого поколения».

Специалистами RAND Corporation была разработана классификация войн четырех поколений:

1) войны первого поколения с применением линейной тактики;

2) войны второго поколения, которые носили в основном позиционный характер;

3) войны третьего поколения, их иначе называют маневренной войной;

4) войны четвертого поколения (далее  4GW) , когда главная цель — морально подчинить противника.

Войны четвертого поколения включают в себя стратегические информационные войны второго поколения. Они представляют собой принципиально новый тип стратегического противоборства, вызванный к жизни информационной революцией, вводящей в круг возможных сфер противоборства информационное пространство и ряд других областей (экономику, культуру и т.д.).

Эти войны предусматривают уже иной подход: создание атмосферы бездуховности и безнравственности, манипулирование общественным сознанием и политической ориентацией населения страны; дезинформацию граждан о работе государственных органов, подрыв их авторитета, дискредитацию органов власти противника и т.д.

В основу определения войн четвертого поколения положен тезис о том, что к этому поколению относятся все формы конфликта, в которых одна из сторон не желает или не может использовать традиционные (симметричные) средства и методы, делая ставку на нетрадиционные асимметричные средства. Характерной чертой стратегии 4GW является активное использование негосударственных и невоенных субъектов. Чаще всего это оппозиционные силы данной страны, НПО и НКО.

Войны четвертого поколения стирают грань между гражданским лицом и кадровым военным. При этом война никогда не объявляется, между противниками внешне могут быть даже вполне дружеские отношения. Государство-агрессор рекрутирует, вооружает, обучает и финансирует оппозиционный негосударственный субъект. Совместно они планируют подрывные операции, как с применением оружия (революции), так и без его применения (акции, пикеты, информационные атаки). Данным субъектам оказывается широкая медийная поддержка.

После отработки 4GW на практике (в Югославии, Египте, Тунисе и других странах) данный феномен с точки зрения технологий в публицистике будет назван «цветными революциями». С точки зрения теории практики 4GW брали за основу теорию «управляемого хаоса». Таким образом, 4GW -это война эффектов: тот, кто сможет просчитать эффекты более высоких порядков, тот сможет подчинить себе противника.

Стратегия 4GW опирается на фундаментальный принцип: правильно примененная сильная политическая воля может оказаться выше экономической и военной мощи. Наряду с физическим насилием или вместо него целью ставится подавить политическую волю противника.

К информационным войнам второго поколения относятся так называемые «цветные революции», их механизмы достаточно хорошо известны. Данные войны ведутся в квазистационарных условиях, то есть тогда, когда условия обстановки изменяются медленно. В таких войнах побеждает тот, кто превосходит противника в финансовых ресурсах. Также информационные войны третьего поколения, которые определяет как интеллектуальные. В XXI веке для решения геополитических проблем нет необходимости прибегать к оружию, провоцировать военные конфликты, прибегать к военной агрессии. Все можно решить в рамках информационного противоборства (войны).

Но напомним, что стратегическая информационная война и информационная война второго и третьего поколения — это лишь составляющая 4GW. 

4GW — это стратегия войны в прямом смысле этого слова, которая предполагает применение различного оружия, военной тактики, разрушения объектов военной и гражданской инфраструктуры и массовую гибель людей, хотя и не отрицается, что информационная и психологическая составляющие играют здесь весомую роль.

В связи с этим американские эксперты пишут о 4GW следующее: «Противостоящие стороны в войне четвертого поколения станут настолько искусными в манипулировании средствами массовой информации с целью изменения общественного мнения в стране и в мире, что умелое применение психологических операций иногда сможет сделать излишним ввод в действие боевых подразделений».  Войны четвертого поколения — это самостоятельный вид борьбы, который может включать в себя элементы информационных войн.

В науке часто допускается приравнивание информационных войн к американской концепции нетрадиционных войн — Unconventional Warfare (UW).

Концепция UW подразумевает, что иррегулярный противник действует не самостоятельно, а при непосредственной негласной поддержке со стороны третьих стран или организаций (НКО, НПО, частные армии, корпорации и т.д.). Иными словами, некое государство или организация финансирует вооруженное формирование, обучает его бойцов, поставляет оружие и боеприпасы, оказывает политическую поддержку и помогает ему иными способами. Данная концепция применялась на практике при смене власти в Ираке, Сирии и Ливии. Нетрадиционной войне в этих странах предшествовала информационная война, в которой позже стали появляться элементы «управляемого хаоса». Далее нетрадиционная война сопровождалась информационными атаками в целях скрыть от мировой общественности сам факт войны, участвующие стороны и их истинные цели. Но мы не можем поставить знак равенства между информационной войной и войной нетрадиционной.

Часто используемым, в том числе в науке и публичном пространстве, синонимом нетрадиционным войнам являются «гибридные войны».

Эксперт по данной проблематике А.В. Манойло дает такое определение: «Гибридная война — широкий диапазон действий, осуществляемых противником с использованием военных и иррегулярных формирований с одновременным привлечением гражданских компонентов». 

Генеральный директор Центра стратегических оценок и прогнозов С. Н. Гриняев определяет гибридную войну как форму военных действий с вовлечением в конфликт разнородных по составу, средствам, уровню и характеру подготовки силам. Гибридная война на практике представляет собой то, что произошло в Ливии и Сирии: использование технологий информационной войны, подготовка повстанцев, цветные революции, непосредственное военное вторжение и еще множество технологий.

Комплексный характер гибридных угроз усложняет задачу вскрытия их источника, который, как правило, является анонимным. Создаваемая таким путем неопределенность позволяет существенно замедлить целенаправленную ответную реакцию со стороны страны, подвергшейся нападению, или международного сообщества.

Следует отметить, что гибридные угрозы являются признаком непосредственной опасности нанесения ущерба государству или коалиции государств. При этом прогнозирование угроз не позволяет точно определить их содержание или тяжесть наносимого ущерба. Соответственно планирование действий и необходимых ресурсов для парирования гибридных угроз связано с рядом неопределенностей.

Создание подобных неопределенностей является важным свойством гибридных угроз, которые основываются на способностях противников – государств и негосударственных субъектов использовать сочетание различных стратегий, технологий и возможностей для получения асимметричных преимуществ. 

Таким образом, гибридные угрозы – это многоуровневое и динамическое сочетание обычных и иррегулярных сил, террористических и криминальных элементов, националистических и псевдорелигиозных организаций, которые используются согласованно для достижения подрывных целей. Важным источником гибридных угроз являются правительственные и неправительственные организации, осуществляющие подрывные действия в административно-политической, финансово-экономической и культурно-мировоззренческой сфере, в киберпространстве и в социальных сетях.

   

Мурат Тулеев, к.п.н, эксперт Центральноазиатского корпуса развития.

г.Алматы, Республика Казахстан, специально для «Prudent Solutions»

Список использованной литературы:

1. Бартош А.А. Адаптивные стратегии информационной войны – М.: Вестник Академии военных наук — № 2 и 3 — 2016

2. Винокуров В.В. Сетевая дипломатия в борьбе против гибридных войн, Дипломатическая служба №1 -2016, С.19-25

3. Герасимов В.В. Организация обороны Российской Федерации в условиях применения противником «традиционных» и «гибридных» методов ведения войны. М.: Вестник Академии военных наук – №2 (55) 2016 – С.20

4. Князева Л.Г. Гибридные войны XXI века: материалы межвузовского круглого стола 29.01.2015 г,- М:ВУ, 2015, С.3

5. Николайчук И.А. О сущности гибридной войны в контексте современной военно-политической ситуации. Проблемы национальной стратегии, РИСИ, №3 (36), 2016, с. 85-105

6.Сургуладзе В.Ш. «Сетевые», «гибридные», «новые» современные войны и политика идентичности в эпоху глобализации. Проблемы национальной стратегии, РИСИ, №3 (36), 2016, с. 241-249

7.Новиков В.К. Дранг нах Остен» — сценарии информационных войн в действии.-М.: Горячая линия – Телеком, 2016, С.14

8.Цыганков П.А. «Гибридные войны»: понятие, интерпретации и реальность. «Гибридные войны» в хаотизирующемся мире XXI века/Под.ред.П.А.Цыганкова.- М.: Издательство МГУ, 2015.- 384 с.

9. Бухарин С.Н. Умная оборона, или «Карфаген должен быть разрушен». URL: http://avkrasn.ru/article-918.html.

10. Григорьев В.Р. Информационные вирусы — новое оружие массового поражения // Информационные войны. Московская область: Юбилейный. № 3. 2008.

11. Гриняев С.Н. Информационная война: история, день сегодняшний и перспектива. URL: http://www.infwar.ru/article.php?num=41.

12. Евгеньева Т.В. Психология управления массовым политическим сознанием и поведением: уч.-метод. пособие / Т.В. Евгеньева, А.В. Селезнева, А.В. Манойло. М.: Издательство «Известия», 2015.

13. Кларк Р., Нейк  Р. Третья мировая война: какой она будет? СПб.: Питер, 2011.

14. Кононов Д.А., Кульба В.В., Косяченко С.А., Цыганов В.В., Чернов И.В. Средства и объекты информационного управления. // Информационные войны. Московская область: Юбилейный, 2009.

15. Костюхин А.А. Современная американская классификация войн. URL: http://mir-politika.ru/2783-sovremennaya-amerikanskaya-klassifikaciya-voyn.html.

16. Макаров В.Е. Политические и социальные аспекты информационной безопасности. Монография. Таганрог: Изд-ль С. А. Ступин, 2015.

17. Савин Л.В. Сетецентричная и сетевая война. Введение в концепцию. М.: Евразийское движение, 2011.