Аналитический Центр "Разумные Решения"

Дмитрий Орлов. 13 ноября 2014. Архив.

На примере так называемого «Исламского государства Ирака и Леванта» (ИГИЛ) интересно наблюдать за эволюцией мифа о так называемом «международном терроризме». Судя по темпам, с какими все происходит, даже ИГИЛ — не последняя стадия. Если все это не остановить сейчас, впереди нас ждут такие «градации», как террористические «регион» и «континент». Соответствующее «государство» уже имеется, поэтому все выглядит вполне реально…

«Красный Восток»

До сих пор в обывательской среде господствует заблуждение, будто терроризм имеет некий единый центр управления. Дескать, сидит где-то в бункере кто-то, и в назначенный момент нажимает кнопки: раз — и взрыв на базаре в Иерусалиме; два — и грузовик со смертником въехал в ворота американской базы где-то в Африке. Это, кстати, хорошо было обыграно в практически неизвестном у нас в фильме-пародии на роман Яна Флеминга «Казино «Рояль» 1967 года. Настоящая же история терроризма показывает: группировки радикалов могут помогать друг другу оружием и деньгами, но цели у них не совпадают практически никогда.

Так же нелепо утверждать и то, что терроризм — исключительно мусульманская «особенность». Первая в писаной истории террористическая группировка — иудейская секта сикариев («кинжальщиков»). В энциклопедиях о «сикариях» написано: «Боролись с римским влиянием в Иудее, нападали на представителей римских властей и лояльных представителей местной знати, вредили их имуществу. Среди сикариев были люди разного разбора, включая и профессиональных убийц, работавших, в том числе, и на самих римлян. Иосиф Флавий сообщает, что убийцы предпочитали действовать в толпе, что позволяло произвести больший эффект и, заодно, давало нападавшему возможность скрыться. В качестве оружия использовали короткий меч или кинжал, носимый под одеждой и давший название группировке». Мало того: истории известны и террористы-христиане, и индусы и даже буддисты, которые в настоящий момент действуют в Мьянме и Камбодже, и убивают тамошних мусульман.

Тем не менее, в СМИ уже давно и прочно слово «терроризм» употребляется вместе со словом «исламский». И только специалисты знают, что, по сути, проект «Исламский терроризм» был придуман как противовес проекту «Красный Восток». В своей работе «Исламский радикализм, как побочный эффект «холодной войны» российский исследователь Александр Игнатенко сообщает:

«Для исследователей — историков и политологов самых разных политических взглядов и научных школ общим местом является то, что с 70-х гг. ислам (исламская идеология, исламские деятели, исламские группировки) стал активно использоваться в ряде стран (в первую очередь арабских) в качестве своего рода противоядия против распространения широкого спектра левых идей (лево-националистических, лево-патриотических, социал-демократических, марксистских, марксистско-ленинских, троцкистских и маоистских), а также против возникновения соотвествующих организаций, общественно-политических движений и даже государств (в последнем случае имеется в виду Народно-Демократическая Республика Йемен, НДРЙ, официальной идеологией которой был провозглашен научный социализм). Процесс был настолько массовым, что уже не резало слух название «Коммунистическая партия Саудовской Аравии» (основана в 1975 г.), пусть эта партия и была крайне немногочисленной. Возникали объединенные патриотические (национальные) фронты, в которые входили местные коммунисты и националисты (Сирия, Ирак), происходила радикализация Палестинского движения сопротивления за счет становления в нем марксистски ориентированных Народного фронта освобождения Палестины, Демократического фронта освобождения Палестины. Историческая логика того периода была такая — всякое полевение означало приближение к Советскому Союзу, вовлеченность в орбиту коммунистического мира, утрату Западом позиций на глобальном уровне».

Но последней каплей, вынудившей Запад использовать на Ближнем Востоке и в Африке радикальные террористические группировки псевдоисламского толка против СССР и коммунизма вообще стал приход к власти в Анголе марксистской просоветсткой партии МПЛА. В 1976 году под патронажем Генри Киссинджера возникла группа, в которую вошли шах Ирана Реза Пехлеви, президент Египта Анвар Садат, король Марокко Хасан и начальник Службы общей разведки Саудовской Аравии Камаль Адхам. Возглавил группу инициатор ее создания — начальник французской разведки SDECE Александр де Маранш.

Однако превратить неформальный договор в формальный стороны решили довольно скоро — в сентябре того же 1976 года. Тогда де Маранш пригласил в место под названием «Сафари клуб», что в горах Кении, не только Адхама, но и других коллег — начальников разведслужб: шахского Ирана (Нематоллу Насири), Марокко (Ахмеда Длими) и Египта (Вагди Мосаада). Пятерка разведчиков подписала договор о создании клуба, приняла его устав и договорилась о разделе полномочий. Франция предоставляла технологии. Саудовская Аравия — капиталы торговца оружием и миллиардера Аднана Хашогги. Финансирование проекта шло через лондонский Международный кредитный и коммерческий банк (BCCI). Египет, Марокко и Иран обязались поставлять войска и оружие. Именно тогда стали создаваться в Саудовской Аравии и на остальном Ближнем Востоке террористические группировки. В их основе лежала идеология салафизма, что было вполне понятно — деньги давала Саудовская Аравия.  Исследователи сообщают, что при оказании помощи спонсоры ставили обязательное условие: строить мечети одновременно с промышленными или медицинскими объектами, а имамов в эти мечети назначали по согласованию с саудовскими представителями. 

О том, каким образом мировой общественности стало известно о «Сафари-Клубе», как стала называться новая группа, есть две версии. По первой, документ о создании «Сафари-Клуба» нашел в архиве САВАК — тайной полиции шахского Ирана — известный египетский публицист Мухаммад Хасанейн Хейкаль, который работал в шахских архивах с разрешения аятоллы Хомейни. Вторая версия озвучена в сборнике «Великие операции спецслужб»: «Секретные документы «Сафари-Клуба» исчезли и каким-то образом оказались в Москве. На Западе ходили слухи — что не без помощи болгарской разведки. Идея «Сафари-Клуба» лопнула». Однако наработки «клуба» оказались востребованы. Тем более, что в 1980-х годах де Маранш был политическим советником президента Рональда Рейгана.

Особая папка и трудности перевода

Историки сообщают, что в 1979 году то, что называют «Восточным антикоммунистическим фронтом», стало рассыпаться. В тот год произошли три события, два из которых известны больше всего — революция в Иране и ввод советских войск в Афганистан. Однако между ними — 20 ноября 1979 года произошло немаловажное, но почти неизвестное событие. Речь идет о захвате группой салафитов под руководством Джухаймана аль-Утайби храма Аль-Масджид аль-Харам («Запретная мечеть») в Мекке. Что характерно, на тот момент в мечети шел ремонт, который выполняла компания… «Binladin». Ее сотрудник смог сообщить о захвате храма до того, как террористы перерезали телефонные провода.

Для штурма Аль-Масджид аль-Харама понадобилась специальная фетва Верховного муфтия Саудовской Аравии Абдуль-Азиза ибн База. На помощь штурмующим пришел тогда пакистанский спецназ и элитный французский отряд GIGN — Группа вмешательства Национальной жандармерии. Исследователи полагают, что GIGN направили в Мекку по настоянию все того же де Маранша. Но роль французов свелась только к планированию и кронсультациям — немусульманам находиться в Мекке было запрещено.

Чего хотели захватившие мечеть? В энциклопедиях на этот счет говорится: «Повстанцы верили, что <…> на Землю пришел упомянутый в древнем пророчестве Махди обновитель ислама в преддверии Страшного суда. Вокруг себя они видели нетерпимые примеры разложения общества: проникновение в него западных культурных и материальных ценностей, изображение на портретах лиц правящего семейства, женщин-дикторов на телевидении, само телевидение, паспорта, вольности в нравах и поведении. Они выступали против преступной связи Саудитов с западными странами, продажи нефти Америке, склонности королевского семейства к роскоши и потреблению. Захватив мечеть, повстанцы хотели объявить о божественной миссии Махди и принести ему клятву верности у стен священной Каабы». Таким образом, очевидно, что атаковавшие мечеть были врагами правящей династии.

Через 22 дня осады все закончилось штурмом. По официальным данным, в нем погибли 255 паломников, военных и фанатиков, а еще 560 человек было ранено. По другим оценкам, со стороны правительственных сил погибло 2700 человек, а среди восставших было убито 450 человек. Самих же вооруженных террористов было около 3-х тысяч. Тогдашний посол США в Саудовской Аравии Джон Вест сообщал в Вашингтон: «Атака на святыню ислама поколебала роль Саудитов как защитников святых мест. Это случилось также в тот момент, когда Саудиты столкнулись с угрозой и самопровозглашенной ролью Хомейни, как главного защитника веры. Правительство Саудовской Аравии, очевидно, будет искать дальнейшие пути для подтверждения своей исламской легитимности». 

В этом случае война СССР в Афганистане стала для Саудитов подарком судьбы. Уже в 1996 году директор ЦРУ при президенте Джимми Картере Роберт Гейтс в своих мемуарах «Из тени» признал: его ведомство начало оказывать тайную поддержку моджахедам еще в июле 1979 года, за 5 месяцев до ввода в Афганистан советских войск. Год спустя, советник Картера по национальной безопасности Збигнев Бжезинский рассказал в интервью CNN, что сразу же после вступления советских войск в Афганистан, Госдепартамент и Совет национальной безопасности США разработали план мероприятий по противодействию СССР. В числе прочего, этот документ предусматривал сотрудничество в борьбе с Советским Союзом с Саудитами, Египтом, Великобританией и Китаем. Там же Бжезинский рассказал, что еще в начале 1978 года подготовил закрытую программу «делегитимизации Советского Союза». Цель этого проекта — побуждение нерусских наций в СССР к независимости. В 1998 году Бжезинский повторил все это в интервью французской газете «Нувель Обсерватер».

Примечательно также вот это место из интервью:

«Вопрос: Когда Советы оправдывали свое вторжение, заявляя, что они намерены бороться против тайного вмешательства Соединенных Штатов в Афганистане, никто им не верил. А ведь в этом было истинное основание. Вы ни о чем не сожалеете сегодня?

Збигнев Бжезинский: Сожалею о чем? Эта тайная операция была прекрасной идеей…

Вопрос: И Вы не сожалеете о том, что поощрили исламистский фундаментализм, что давали оружие и советы будущим террористам?

Збигнев Бжезинский: Что является более важным с точки зрения мировой истории? Талибы или крах Советской империи? Несколько исламистских фанатиков или освобождение Центральной Европы и конец «холодной войны»?».

По мнению исследователей, именно тогда саудовский парень по имени Усама бен Ладен попал в поле зрения американцев. Историки сообщают, что бен Ладен в то время был двойным агентом ЦРУ США и Службы общей разведки СА, поначалу исполняя функции вербовщика. С каждого нового «борца за веру» бен Ладен брал две анкеты, отправляя их потом в Лэнгли и Эр-Рияд. По поступлению в США, анкеты помещались в папку, которая называлась «Базой данных» или «Base». Именно эта самая «База данных» (а слово «Base» еще переводится с английского, как «Основа») и стала, по сути, тем что мы знаем, как «Аль-Каида» — так переводится на арабский язык слово «Основа».

С окончанием афганской войны, бен Ладен занимался неизвестно чем. Все публикации о том, что он делал с 1989 по 1998 годы стоит принимать на веру с большой долей условности, так как они очень уж похожи на обычный маркетинговый ход. Строго говоря, датой рождения «брэнда» под названием «Аль-Каида» можно считать 7 августа 1998 года, когда в Кении и Танзании произошли взрывы возле зданий посольств США. Тогда ответственность за них взяла на себя некая «Исламская армия освобождения святынь», о которой никто не слышал ни до ни после. До сих пор историки не могут взять в толк: почему ответственность за взрывы в Кении и Танзании американцы решили повесить на бен Ладена? Наиболее правдоподобных версий — две: во-первых, им было лень искать настоящего организатора этих терактов, а во-вторых, американцы сами устроили эти взрывы, чтобы снова ввести бен Ладена в «Большую Игру». Обращает на себя внимание и такая деталь — даже поверхностный анализ всех видеообращений бен Ладена показывает: он никогда не брал ответственность за какой-либо теракт на себя. Однако это не помешало США раскручивать бен Ладена, как «террориста №1 в мире», а правительствам разных стран — умело подыгрывать им в этом. «Угроза терроризма» давала этим странам возможность получать от США всякого рода помощь, а американцы, что самое интересное, им эту помощь предоставляли. В общем-то, это логично: любая легенда нуждается в подпитке. Да и сама смерть бен Ладена 2 мая 2011 года в Пакистане оставила больше вопросов, чем ответов. Бытует версия, что на самом деле его убили еще то ли в конце 1990-х годов, то ли в начале 200-х, а все это время роль бен Ладена играл загримированный под него человек, а то и вовсе компьютерная «личность».

Двое в одной лодке

Точно так же, как об «Аль-Каиде», у экспертов до сих пор нет единого мнения о том, что же такое еще одна «страшилка» для «Большой Евразии» — движение «Талибан». Когда в каких-либо СМИ (чаще всего — западных или местных, но со ссылкой на Запад же) пишут о том, что талибов видели на таджикско-афганской границе, и они, мол, вот-вот нападут на Центральную Азию, специалисты задают один и тот же вопрос: как они дошли туда живыми?

Поэтому в рамках данного материала необходимо сделать серьезное уточнение. Строго говоря, существуют два «Талибана». Первый — это проект, куда американские  политтехнологи причисляют всех, кто недоволен американской интервенцией в Афганистане.   Он, как справедливо отмечают многие наблюдатели, профессионально занимающиеся Афганистаном, делится на несколько группировок. В них состоят афганские узбеки, таджики, хазарейцы, пуштуны, а также наемники из арабских и Центрально-Азиатских стран. Есть там с некоторых пор и радикалы из российских субъектов федерации, и боевые отряды производителей наркотиков и наркоторговцев, так что, можно себе представить, что там творится — если не полный кошмар, то нечто, к нему социально близкое.

Второй «Талибан» — настоящий: тот самый, который 20 лет назад создали в Кандагаре. Он состоит из этнических пуштунов, и вовсе не претендует на то, чтобы создавать в Центральной Азии или где-то еще какой-либо очередной «халифат», либо вообще претендовать на мировое господство, как думает неискушенный обыватель. Хотя в экспертной среде давно «гуляет» гипотеза, будто «Талибан» являлся задумкой еще Мохаммада Зия-уль-Хака — президента Пакистана с 1977 по 1988 годы, погибшего в до предельности странной авиакатастрофе. Согласно этой гипотезе, «Талибан» или что-то подобное Зия-уль-Хак собирался использовать в качестве инструмента для (ни много, ни мало) возрождения бывшей империи Великих Моголов.

Бывший спецпредставитель ООН в Афганистане Диего Кордовес рассказывал, будто Зия-уль-Хак показывал ему карту с границами будущей конфедерации Пакистана и Афганистана. И утверждал, что к конфедерации впоследствии должны быть присоединены Средняя Азия и Кашмир. Кордовес в своей работе «Из Афганистана: Закулисная история вывода Советских войск» пишет: «Зия-уль-Хак за несколько дней до смерти в беседе со мной отметил, что его целью является уничтожение коммунистической заразы и связанного с ней режима в Афганистане и создание условий для формирования некоего «Стратегического пакта» на юге Азии. «Мы имеем право иметь там дружественный режим, мы, как прифронтовое государство, находимся под постоянной угрозой и не позволим, чтобы проиндийский и просоветский режим, притязающий на часть нашей территории, оставался у власти. Там должно прийти к власти истинно исламское правительство. Это должно быть государство, которое будет составлять одно из звеньев движения панисламизма. Это движение в недалеком будущем охватит мусульманские народы Советского Союза. Вы будете очевидцем всего этого», – добавил он».

И все же теперь очевидно, что если даже Зия-уль-Хак что-то подобное и задумывал, ничего не получилось. Причин этому — несколько.

Прежде всего, в существующем неписаном кодексе пуштунов — «Пуштунвали» — существует строгий запрет на то, чтобы поучать другого, как он должен жить, что надевать и так далее. Те, кто бывал в Афганистане, и изучал эту страну лицом к лицу, рассказывает, что пуштуны даже своих детей не наказывают. Скорее всего, именно нарушение этого запрета талибами после взятия Кабула, отвернуло от них большую часть пуштунов, и это отторжение сохраняется до сих пор. Доходило до того, что сельские старейшины из пуштунов в открытую предупреждали талибов, чтобы те не появлялись в их краях. Это говорит еще и том, что не все в Афганистане боятся талибов или считают их такой уж грозной силой.

Еще одно правило «Пуштунвали» — пуштун обязан защищать свою землю, но не нападать на чужую. Именно это обстоятельство не учел спецпредставитель США по Афганистану Роберт Блэквилл, когда в 2009 году предложил выдавливать «Талибан» на север Афганистана, заселенный таджиками и узбеками. Конечно, не исключено, что за 13 лет оккупации Афгакнистана американцы предпринимали какие-то попытки вывести талибов за пределы пуштунских земель. Но поскольку пуштуны до сих пор там, где они есть, понятно, что ничем эти попытки не увенчались. Пуштуны остались на своей земле, зато американцы и их союзники по ISAF — Международным силам содействия безопасности — из Афганистана уходят.

Третий аспект — уже из общей теории войн. Как показывает историческая практика, ни одно партизанское движение не способно воевать вдали от своей основных, назовем это так, естественных коммуникаций и баз снабжения. Известно только одно исключение — армия Сидора Ковпака, и ее знаменитый рейд в Польшу. Эта операция стала успешной только потому, что за Ковпаком стояло Советское государство, которое к тому времени уже выигрывало Великую Отечественную войну. За спиной у настоящего «Талибана» нет никого, кто мог бы регулярно доставлять ему оружие, боеприпасы и питание, а также свежих бойцов. Говорить при таких раскладах о каком-то «глубоком рейде» талибов в Центральную Азию просто не приходится.    

Четвертый фактор — правление «Талибана» в Афганистане помнят до сих пор, чтобы позволить этому движению снова вернуться во власть, и вернуть всевозможные запреты всего и вся, что противоречит исламу в их понимании. Ну а поскольку в Афганистане никто и ничего не забыл, взятие настоящими талибами власти в этой стране, после ухода основного контингента ISAF, представляется делом, весьма проблематичным. 

Государство без государства

Здесь мы уже подходим от истории к современности. Совершенно очевидно, что угрозу для Центральной Азии и далее везде представляет именно тот — первый «Талибан», в котором, как в Ноевом ковчеге: «Каждой твари — по паре». И борьба с ним требует сразу нескольких шагов — точно так же, кстати, как и борьба с тем, что с 1998 года называется «Аль-Каидой». Подобные шаги в свое время предлагали многие политики и эксперты, в том числе — и на Западе. Но поскольку все осталось примерно та том же уровне, что было в начале 2000-х годов, возникает вполне обоснованное подозрение в том, что нынешний образ терроризма в Афганистане по-прежнему выгоден слишком многим силам, чтобы от него отказаться.

Конкретно об этих шагах будет сказано позже, а пока…

Дату принципиально новой трансформации терроризма можно назвать совершенно точно — 9 апреля этого года. В этот день иракская группировка «Исламское государство Ирака» стала называться «Исламским государством Ирака и Леванта» (по другому наименованию — «…и Шама»).  Через два месяца примерно 1300 вооруженных боевиков ИГИЛ захватили правительственные учреждения провинции Найнава в Северном Ираке, а также армейские объекты и международный аэропорт Мосул. На следующий день эти же боевики взяли Тикрит, и объявили, что намерны захватить еще и Багдад.

Ближе к концу июня ИГИЛ объявила, что основывает на подконтрольных территориях халифат со столицей в Мосуле. Халифом стал шейх Абу Бакр аль-Багдади. Более того — новый «халифат» объявил: ему нужна религиозная и политическая власть над всеми территориями, где живут мусульмане, включая Иорданию, Израиль, Палестину, Кувейт, Ливан и Турцию. Согласно некоторым источникам, ИГИЛ зарабатывает продажей нефти с захваченных месторождений, имея с этого по миллиону долларов в день. В частности, ИГИЛ предложил Турции и Ирану покупать у него нефть в 4 раза ниже ее рыночной стоимости…

И здесь возникает вопрос: что известно об ИГИЛ? То, что она образовалась из 12 террористических группировок еще в 2006 году. То, что в 2005 году  Абу Бакр аль-Багдади захватывали американские военные, и держали в тюрьме Кемп Букка в Южном Ираке четыре года. То, что в 2010 году его выпустили из этой тюрьмы. То, что в 2011 году те же американцы обещали за его голову 10 миллионов долларов. То, что, по информации американских СМИ, в создании ИГИЛ принимала участие… «Аль-Каида». То, что лидер «Аль Каиды» Айман аль-Завахири и Абу Бакр между собой рассорились. Собственно, на этом все знания об ИГИЛ и заканчиваются.

Естественно, в таких условиях неизбежны вопросы. И наблюдатели стали их задавать. Тем более, что деятельность ИГИЛ как-то не вписывается в сложившиеся десятилетиями представления о террористах.

Почему ИГИЛ казнила журналистов? По логике вещей, любая террористическая организация нуждается в более широком освещении своей деятельности. Но ИГИЛ своими казнями как бы намекает всем мировым СМИ: «Не надо к нам ездить — плохо кончится». В этом вопросе наблюдаются еще две странности. Во-первых, нет ни одного интервью с теми, кого они освободили из тюрьмы «Абу-Грейб», хотя по идее, они должны были появиться еще в прошлом году — сразу после захвата боевиками тогдашней ИГИ этого печально прославленного узилища. Во-вторых, ИГИЛ запрещает работать на захваченных территориях представителям телеканалов «Аль-Джазира», «Аль-Арабия и «Ориент». Первый, как считается, работает на «Братьев-мусульман», второй – на Саудовскую Аравию, а третий —  на Сирию.

Следующий вопрос: почему после того, как «Талибан» (судя по всему, — тот, политтехнологический) и «Исламское движение Узбекистана» объявили, что переходят на сторону ИГИЛ, лидер «Аль-Каиды» Айман аль-Завахири не покарал их лидеров за предательство? На Востоке подобное прощать не принято

Вопрос номер три: почему так совпало, что ИГИЛ и поддерживающие ее группировки активизировались в регионах, имеющих серьезное значение сразу для трех геополитических противников США — России, Ирана и Китая? Простым совпадением это не объяснить.

Четвертый вопрос: откуда такая жестокость у боевиков ИГИЛ в отношении христиан? Ирак и Сирия, где тоже отметились «игиловцы» — это страны, где мусульмане и христиане веками жили рядом, поэтому за столько времени явно научились решать все проблемы без применения оружия. Что характерно, журналисты, даже после   захвата террористами католического храма Саидат аль-Неджат в Багдаде в 2010 году, ни разу не слышали обвинений «мусульманских террористов» в атаке на христиан.

Ответов на все эти вопросы пока нет, что дает повод для любых версий, исключая разве что вовсе уж шизофренические. Между тем, ничего странного в поведении США по отношению к ИГИЛ нет. Сама логика событий подсказывает, что в настоящий момент США решают с помощью ИГИЛ две задачи: списывают со счетов отработавший свое бренд «Аль Каида» — по сути, еще одно свое «детище», и оставляют регион в постоянном напряжении, создавая повод для того, чтобы остаться здесь как можно дольше. Этот сценарий вероятен еще и потому, что совсем не в традициях США — уходить откуда-либо, не оставив неподалеку какого-нибудь «сюрприза», на роль которого ИГИЛ подходит как-то подозрительно хорошо. На активную раскрутку «бренда» под названием «Аль Каида», Штатам понадобилось три года. В условиях модернизации информационных и пропагандистских технологий, сделать подобный «бренд» из ИГИЛ — дело нескольких месяцев, что, собственно, сейчас и происходит. ИГИЛ уже объявили  новым «всемирным злом», с которым надо бороться. Естественно, при активной помощи США. Все идет в соответствии с новой американской стратегией — чужими руками на чужой территории сейчас происходит битва за интересы США. Конечная цель также прослеживается слишком хорошо — после того, как все в регионе будет разнесено в клочья, под видом его восстановления, сбрасывать в разрушенные войной территории свою инфляцию. 

В любом случае, очевидно: спокойствия в регионе в самое ближайшее время ожидать не приходится. Внешние угрозы странам Центральной Азии имеют все шансы переплестись с внутренними, и тогда ни один — даже самый гениальный прогнозист не в состоянии будет сказать, чем может закончиться нынешнее переформатирование региона. Останется ли после него Кыргызстан, Казахстан — любая из республик Центральной Азии? Этот вопрос сейчас должен волновать, в первую очередь, власти стран региона. Хочет этого кто-то или нет, но именно они на сегодняшний день формируют в своих странах повестку дня. После событий так называемой «арабской весны» и кризиса на Украине, стало ясно, что такой тренд, как «многовекторность», уже не работает. Рано или поздно, но власти любой из стран «Центральноазиатской пятерки» придется столкнуться с тем, что ей придется выбирать, на чьей стороне быть. И самое главное здесь — успеть сделать правильный выбор: такой, который позволит каждому из этих государств остаться в своих нынешних границах, ничего не потеряв. Кто может этот вариант предложить? Именно этот вопрос сейчас должен стать главным для стратегов в Бишкеке, Астане, Ташкенте — далее везде.

же очевидными представляются несколько достаточно простых шагов для того, чтобы если не ликвидировать, то хотя бы существенно снизить террористическую активность со стороны ближневосточных и афганских террористов. 

Прежде всего,  в Афганистане заинтересованным сторонам — России, Китаю, Индии, Турции, Ирану и Саудовской Аравии необходимо договариваться с лидерами пуштунских племен. Причем в Индии проживает самая многочисленная пуштунская диаспора — 10,93 миллиона человек. Выше уже говорилось, что вопреки распространенным заблуждениям, лидеры настоящих талибов не пользуются огромным авторитетам среди пуштунов. Просто уничтожить физически верхушку «Талибана», конечно, можно. Но тогда они прослывут среди пуштунов мучениками, и, соответственно, за них будут мстить даже недавние враги. Переговоры с лидерами пуштунов — реальный шанс сократить главный ресурс талибов: человеческий.

У проблемы талибов есть и второй вариант решения: прекратить считать «Талибаном» всех афганских террористов, как это делается до сего момента, и называть террористами самих талибов. Необходимо провести четкую разделительную линию между «Талибаном» и остальными радикальными группировками, воюющими сейчас в Афганистане — по убеждениям, либо за деньги. При грамотной работе со СМИ, это приведет к тому, что активность настоящего «Талибана» также рискует сойти на нет. Потому что подпитывается и за счет «политтехнологического» движения «Талибан» тоже — за счет частой упоминаемости названия движения в мировой прессе.

Также имеет смысл в рамках ШОС убедить Индию и Пакистан решить проблему Кашмира. Оба государства состоят в Шанхайском альянсе в качестве наблюдателей, поэтому сделать подобное будет несложно. Главное — Исламабад и Нью-Дели должны почувствовать желание России и Китая помочь решить эту проблему, коль скоро они претендуют на роль глобальных игроков, и у обеих государств прекрасные отношения с обеими сторонами кашмирского конфликта.   

Что касается «Аль-Каиды», то здесь необходима встреча глав разведок всех стран, заинтересованных в скорейшем уничтожении этой группы, где можно договориться о совместных действиях в этом направлении. Давно не секрет, что любая спецслужба, считающая себя профессиональной, имеет в террористических движениях своих агентов или «кротов», которые находятся в этих группировках на разных уровнях иерархии. Это — не такая уж и фантастика, если вспомнить, что в свое время вождь иранского племени луров шейх Музаффар был разведчиком Генерального штаба Российской империи. Этот же шаг справедлив и в отношении ИГИЛ. Если же этих «кротов» в «Аль-Каиде» и ИГИЛ нет — их надо  внедрять. Метод известен еще с древних времен. В более позднем варианте к таким мерам прибегали спецслужбы Британии в борьбе с Ирландской республиканской армией (ИРА). Специальные агенты выискивали среди молодых ирландцев кандидатов на вербовку, а потом — создавали им условия, при которых эти люди шли на сотрудничество.

Проблема производства и продажи афганских наркотиков, являющихся одним из основных источников финансирования терроризма, также решаема. Тут замечена одна любопытная деталь. Если проштудировать статистику раскрытых наркопреступлений по всему миру, то очевидно, что большинство структур, задействованных в перемещении и отмывании средств, полученных от реализации героина — легальные кредитные организации. В качестве примера: в 2005 году ФСБ и ФСКН России ликвидировали в Москве одну из ячеек афганской хавалы (система нелегальных финансовых расчетов). Следствие выяснило, что эта ячейка работала в связке с легальными кредитными организациями, а несколько ее членов и вовсе работали в крупных московских банках. В обслуживании интересов наркобизнеса неоднократно замечены и американские банки. Однако никаких мер против них не было принято. Сами американцы говорят об этом примерно следующее: «Наша задача — пресекать финансирование терроризма и наркоторговли на территории США. Деловые интересы этих банков в Афганистане и прочих наркопроизводящих регионах нас не касаются». 

Поэтому вывод очевиден: для борьбы с терроризмом необходима настоящая политическая воля, а не та, о которой все время говорят политики на разных уровнях. В этом смысле вполне справедлива старая мудрость: «Не надо бороться за чистоту — надо подметать».

Дмитрий ОРЛОВ, генеральный директор аналитического центра «Стратегия Восток-Запад»