Аналитический Центр "Разумные Решения"

С тех пор как мировое сообщество впервые заговорило о «японском чуде», минуло уже много лет. Небывалый экономический рост позволил этому небольшому островному государству еще в конце 80-х годов прочно закрепить за собой статус второй (после США) экономической державы мира. И в настоящее время она, хоть и с большим трудом, продолжает удерживать эти позиции. Однако удовлетворяет ли самих японцев нынешнее положение страны в мировой политике?

С прекращением «холодной войны» и биполярного противостояния система обеспечения международной безопасности кардинально изменилась, так как исчезла угроза массового уничтожения человечества. В этой связи перед международным сообществом был поставлен жизненно важный вопрос формирования нового мирового порядка. Каким будет облик нового мира? Однополярным — с диктатом одной, высокоразвитой страны и поддерживающей ее коалицией государств? Или же многополярным, при котором каждая страна (или группа государств) будет представлять в международных отношениях отдельные центры сил? При всем разнообразии мнений, мировое сообщество пока еще не может однозначно ответить на этот вопрос.

Смею предположить, что, в условиях обостряющегося в различных уголках планеты регионального соперничества, сторонников многополюсного или многополярного мироустройства много больше, нежели однополярного. Этим и объясняется появление в периодических изданиях такой актуальной темы, как формирование в международных отношениях новых центров сил. Сторонники многополярного устройства мира к таким центрам сил относят не только США, но и Европейский союз, Японию, КНР, Россию, Индию. Причем, по мнению сторонников этой точки зрения, среди четырех названных стран у Китая есть наибольшие шансы стать во второй половине XXI века самостоятельным центром силы.

А можно ли считать Японию новым центром силы в мировой политике? Как один из крупнейших экономических центров мира — да. Но как политически самостоятельную и влиятельную мировую державу — нет. Не случайно за этим островным государством закрепилось обидное прозвище — «политический карлик с большим кошельком». Именно несоответствие экономического веса политическому значению не позволяет стране восходящего солнца считаться полновесным центром силы в мировой политике. Но это совершенно не означает, что Япония оставляет попытки изменить существующее положение. Как раз наоборот, с каждым годом она наращивает усилия, для того чтобы расширить круг решаемых ею политических и экономических задач. Красноречивым тому свидетельством может стать политика, проводимая ею в Центральной Азии.

Какова же основа ее интересов в этом регионе? В первую очередь отдадим должное японскому прагматизму — сугубо экономическая целесообразность, и лишь затем конкретные политические цели.

Так, 1 января 1993 года Комитет помощи развитию Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) включил все пять государств Центральной Азии (Казахстан, Узбекистан, Туркменистан, Кыргызстан и Таджикистан) в число развивающихся стран, что открыло для них возможность получать Официальную помощь развитию (ОПР). Можно предположить, что такому решению в значительной степени способствовала лоббистская деятельность Японии. Претендуя на роль «лидера Азии» и руководствуясь идей «обеспечения процветания», она стремилась вовлечь государства региона в сферу своего влияния и, обойдя США и ЕС, первой из крупных промышленно развитых стран стать официальным донором этой части бывшего СССР.

Примечательно, что по данным «Голубой книги по дипломатии», подготовленной МИД Японии за 1997 год, «обеспечение процветания» в интерпретации Токио означает содействие развитию и сотрудничеству в рамках мировой экономики. При этом главная роль отводится Официальной помощи развитию. В этой связи стоит напомнить, что своим успехом Япония во многом обязана экономической помощи со стороны США, а теперь наступила ее очередь помогать другим странам и таким образом «обретать друзей, которые понимают и поддерживают японскую позицию»¹. Токио уделяет большое внимание построению отношений и приобретению политического веса в государствах, получающих эту помощь.

По мнению японского МИД, углубляющаяся взаимозависимость современного мира ставит страну в такую ситуацию, в которой ее безопасность и процветание непосредственно связаны со стабильностью и благополучием всех остальных членов международного сообщества, а значит, вынуждает идти на тесное сотрудничество с ними ради достижения поставленных целей. «В этой связи содействие развивающимся странам в решении их внутренних проблем посредством предоставления ОПР в итоге означает поддержку благополучия собственного народа. Одновременно японскому правительству следует убеждать в необходимости поддерживать развивающиеся страны и другие ведущие государства-доноры», — отмечается в «Голубой книге»².

Как уже указывалось, ОПР — один из основных каналов, по которым поступает финансовая и иная помощь от Японии, являющейся одним из мировых лидеров по программе Официальной помощи развитию.

Экономические интересы страны восходящего солнца в Центральной Азии обуславливаются, прежде всего, углеводородными ресурсами региона и поисками оптимальных путей их транспортировки. В основном речь идет о нефти и газе Узбекистана, Туркменистана и Казахстана.

Экономическое сотрудничество стран региона с Японией в настоящее время определяется в основном проектами, финансируемыми ее правительством в рамках программы содействия экономическим реформам в СНГ. Как правило, эта помощь оказывается через японские правительственные организации по международному сотрудничеству — Агентство по международному сотрудничеству (JICA) и Фонд экономического сотрудничества с зарубежными странами (OECF).

Вот уже более 40 лет Япония предоставляет экономическую помощь развивающимся странам. Она берет свое начало с выплаты репараций и безвозмездного содействия государствам Азии, пострадавшим от колониальной экспансии Японии в период Второй мировой войны. Токио стал оказывать правительственную помощь, после того как присоединился к «плану Коломбо» (1954 г.)³. До середины 60-х годов эти средства направляли главным образом в страны Южной Азии, а затем в АСЕАН, Южную Корею и другие государства. Постепенно масштабы помощи возрастали и в ее орбиту были включены Ближний Восток и Африка.

Приоритетными в этом плане остаются страны Азии. Сложившуюся ситуацию можно объяснить тем, что исторически, географически, политически и экономически они тесно связаны с Японией. В экономическом плане этот регион — главное место приложения капитала Токио, его основной торговый партнер. И как уже отмечалось, после окончания «холодной войны» географические рамки японской Официальной помощи развитию существенно расширились за счет включения в нее пяти Центральноазиатских республик бывшего СССР.

Официальная помощь развитию предоставляется по просьбе правительств развивающихся стран (в соответствии с их нуждами) на двусторонней и многосторонней основе. Первая состоит из даров (безвозмездная и техническая помощь) и прямых кредитов. В настоящее время существуют следующие формы безвозмездной помощи: общего типа; связанная с морским промыслом; в области культуры; неотложная, оказываемая в связи со стихийными бедствиями; продовольственная; содействие в увеличении производства продовольствия. Оказание безвозмездной помощи и технического сотрудничества — компетенция японского МИД, в котором есть департамент (с соответствующими подотделами) по экономическому сотрудничеству. Практически ее реализует Агентство по международному сотрудничеству Японии⁴.

Прямые правительственные кредиты включают средства для подготовки проектов на закупку товаров, а также неотложную помощь для погашения займов. Их выделяют через Фонд экономического сотрудничества с зарубежными странами и Экспортно-импортный банк Японии непосредственно правительствам или правительственным органам заинтересованных стран. Это в основном иеновые кредиты (компенсационная помощь). Вопросы об их предоставлении решаются при участии МИД, ряда других министерств — финансов, внешней торговли и промышленности, а также Управления экономического планирования и еще некоторых организаций. После всех необходимых согласований окончательное решение утверждает Совет министров. Конкретные материалы для принятия решений готовят посольства Японии за рубежом, а также группы экспертов и представители Агентства международного сотрудничества на местах. Большую роль в этом деле играют консультационные и торговые компании. Они, представляя интересы японского правительства, вступают в контакты с местными деловыми кругами.

К примеру, для развития и координации совместной торгово-экономической деятельности создан Кыргызско-японский экономический комитет. В сентябре 1997 года в г. Бишкек состоялось его очередное (четвертое) заседание, в ходе которого были обсуждены итоги пятилетнего сотрудничества. Достигнуто понимание в необходимости действенных мер по поощрению прямых инвестиций, контактов между японскими и кыргызскими государственными организациями и частными компаниями, что позволило бы полнее использовать потенциал двустороннего делового партнерства.

С 1993-го по апрель 1997 года по этим каналам Кыргызстану оказана помощь более чем на 200 миллионов долл. На средства японской ОПР в республике исследуют месторождения минеральных ресурсов, золота и других полезных ископаемых. Что касается Узбекистана, то по ряду объективных причин вовлечение японского капитала в его экономику несколько выше, чем в Кыргызстан. Начато финансирование проектов, связанных с разработкой богатых природных ресурсов, в первую очередь нефти, газа, золота, урана, а также с развитием сети телекоммуникаций, отсутствие или неудовлетворительное состояние которых — проблема, общая для всех стран Центральной Азии. Всего, по данным на 1996 год, японская сторона вложила в экономику Узбекистана около 310 млн. долларов в виде инвестиций, а общая стоимость проектов, находящихся на стадии согласования, превышает 800 млн. долл.⁵

Казахстан импортирует из страны восходящего солнца машины и оборудование, транспортные средства и товары широкого потребления (электронную бытовую технику, телевизоры, транзисторы и др.). Основные статьи экспорта в Японию: топливо, минеральное сырье, продукция химической промышленности, черной и цветной металлургии, строительные материалы. Объективное препятствие росту торговли между Японией и Центральной Азией — географическая удаленность. Кроме того, японскую сторону не устраивает то, что практически все транспортные развязки региона ориентированы на Россию. Существенным негативным фактором выступают и высокие тарифы на транзит грузов через Китай⁶.

И еще один важный момент. В рамках «евразийской дипломатии», заявленной в июле 1997 года Рютаро Хасимото, бывшим в то время премьер-министром Японии, страна приступила к реализации нового внешнеполитического курса, направленного на значительное упрочение связей со странами региона. Новый курс включает три основных момента: политический диалог, способствующий углублению доверия и взаимопонимания; экономическое сотрудничество, в том числе и в области освоения природных ресурсов; достижение мира в регионе посредством нераспространения ядерного оружия, демократизации и стабилизации⁷.

Чтобы наполнить свой новый внешнеполитический курс конкретным содержанием, правительство Японии приняло план, получивший название «Программа действий по дипломатии Великого шелкового пути». Он предполагает развитие широких политических связей, всестороннего экономического сотрудничества, оказание содействия в переходе к рыночной экономике.

Ни одно государство Центральной Азии не имеет выхода к мировому океану, все они отрезаны от основных торговых путей. Таким образом, интеграция региона в глобальное экономическое пространство, без чего перспективы всех пяти стран выглядят в лучшем случае проблематичными, «блокируется» географией.

В этой ситуации «Возрождение Великого шелкового пути» позволит преодолеть географическую изоляцию Центральной Азии и открыть миру ее экономику. Идея возрождения этой трассы отражена в официальной доктрине президента Кыргызстана А. Акаева «Дипломатия Великого шелкового пути «, объявленной 17 сентября 1998 года.

Возрождение Великого шелкового пути — новый проект заинтересованных стран, призванный в ХХI столетии обеспечить устойчивое и тесное экономическое, политическое и культурное сотрудничество государств, расположенных на всем его протяжении. На нынешнем этапе развития этой концепции главенствующая роль отводится, безусловно, экономическому аспекту.

Великий шелковый путь предполагается построить на трех опорах: энергетике, трансконтинентальной транспортной системе и телекоммуникациях. Стержень проекта, аккумулирующего глобальные, региональные и локальные интересы, — разработка природных ресурсов региона, в первую очередь крупных месторождений нефти и газа. Использование сырьевого потенциала Центральной Азии позволит придать необходимый динамизм местным экономикам, а крупным импортерам энергоносителей — обеспечить стабильные поставки сырья. Это стимулирует интеграцию региона в глобальные системы транспортных и информационных коммуникаций.

Япония — одна из стран, наиболее последовательно способствующих реализации проекта, о чем свидетельствует ее официальная помощь, направляемая в государства СНГ. В развитии трансконтинентальной транспортной сети первоочередное внимание уделяется железнодорожному транспорту. Во-первых, при перевозках на большие расстояния он более экономичен, чем автомобильный. Во-вторых, только по железной дороге в Центральную Азию можно доставить многотонное оборудование и трубы, необходимые для работы нефтегазовых месторождений и строительства магистральных трубопроводов. В этом плане для Узбекистана перспективна трасса Андижан — Ош — Иркештам (граница Кыргызстана и КНР) — Кашгар (Китай). Она свяжет железные дороги Китая и объединенную сеть стальных магистралей Центральной Азии, а также Ирана, откроет возможность транспортного сообщения с Шанхаем, корейским портом Пусан, японским портом Осака, а также портами других стран Юго-Восточной Азии.

Второй по значимости — воздушный путь. В рамках ОПР японское правительство выделило на реконструкцию главных аэропортов Кыргызстана и Узбекистана крупные гранты, погашение которых рассчитано на несколько лет. Помимо всего прочего это означает, что воздушное сообщение между Европой и Азией будет постепенно смещаться на юг евразийского континента, а Центральная Азия превратится в важный транзитный пункт на этом пути.

Если энергетические и транспортные магистрали — дело не самого ближайшего будущего, то в глобальное телекоммуникационное пространство регион включается быстрыми темпами. В силу географического положения ему отведено важное место в глобальном проекте трансазиатской — трансевропейской оптико-волоконной магистрали.

При стабильной политической ситуации и безопасности в Центральной Азии Токио сохранит свое присутствие в регионе. Ведь, не имея с ним общей границы и будучи более многих других ведущих государств зависимой от импорта углеводородов, Япония заинтересована в скорейшем разблокировании «замкнутой» Центральной Азии по любому из возможных маршрутов — через КНР, Иран, Афганистан или Пакистан. В современном мире, с его плотной сетью глобальных коммуникационных систем, где география подчинена геоэкономике, Япония может импортировать нефть и сжиженный газ из любого открытого и специально оборудованного морского порта. А чтобы снизить критическую зависимость от какого-либо одного маршрута, она заинтересована в создании нескольких альтернативных магистралей экспорта углеводородов из Центральноазиатских государств.

В реализации этой концепции Казахстану отводится одно из главнейших мест. Наряду с Узбекистаном, республика обладает богатыми запасами газа, нефти и угля. Каких-либо серьезных исследований перспектив сбыта энергоресурсов Узбекистана и Казахстана сами потенциальные экспортеры не проводили. Известна лишь одна подобная попытка, предпринятая российскими специалистами. По их расчетам, в средне- и долгосрочной перспективе единственным крупным рынком сбыта нефти и газа региона могут стать лишь государства АТР. Речь в первую очередь идет о КНР. Причем в перспективе значимость китайского рынка будет возрастать как в связи с быстрым ростом экономики, так и с неизбежной реструктуризацией энергетического баланса в пользу нефти и газа. В диверсификации источников поступления углеводородов крайне заинтересована и Япония⁸.

Таким образом, Казахстан, обладая значительными природными ресурсами, имеет все возможности стать одним из главных экспортеров в страны АТР. Одним из главных препятствий остается географическая удаленность от этих рынков. Однако при активной помощи Японии, особенно в рамках ОПР, это препятствие преодолимо. Программа действий по дипломатии Великого шелкового пути предполагает комплекс политических и экономических мер, способных в долгосрочной перспективе значительно продвинуть этот проект. Если представить, что КНР, а также государства АТР — рынок сбыта центральноазиатских энергоносителей, то Япония именно та страна, которая способна оказать огромное техническое содействие и финансовую помощь. Это позволит ускорить строительство нефте- и газопроводов, открывающих региону доступ к упомянутым рынкам. При этом Япония станет менее зависимой от импорта нефти из арабских стран.

Но все же следует признать, что все эти грандиозные планы — дело далекого будущего. И главная причина — экономическая, поскольку с реализацией крупных нефтегазовых проектов появится избыток нефти, для которой необходимы соответствующие рынки. Даже учитывая большую потребность китайской экономики, наблюдающийся в мире устойчивый избыток предложения энергоресурсов над их спросом делает нерентабельным строительство трубопроводов из Казахстана.

Выше обозначенная «Дипломатия Великого шелкового пути» в равной степени относится ко всем Центральноазиатским странам, правда, сведения по Туркменистану и Таджикистану более чем скудны. Однако степень и успешность применения основных положений этой программы зависит от условий каждой страны. Например, Кыргызстан, в отличие от Узбекистана и Казахстана, не обладает большими запасами полезных ископаемых. Привлечение японского частного капитала в бизнес этой республики, в том числе и в создание совместных предприятий, весьма незначительно. Предоставленные правительством Японии иеновые кредиты идут в основном на развитие транспортных и информационных коммуникаций, банковской структуры, туризма, в гуманитарную сферу и на демократические преобразования. При этом поддерживается довольно интенсивный политический диалог, в особенности в области обеспечения безопасности. Более того, положительную оценку и поддержку получает уровень демократизации общества, который, как отмечают японские представители, в Кыргызстане самый высокий в Центральной Азии.

Иная ситуация складывается в отношениях с Узбекистаном. Несмотря на довольно недемократичный, в какой-то степени даже тоталитарный режим президента страны И. Каримова, японское правительство никогда не обсуждало этот вопрос на официальном уровне, ограничиваясь лишь заявлениями о важности демократических преобразований. Столь осторожная позиция объясняется большой экономической заинтересованностью Японии в природных ресурсах этой страны, их разработке и транспортировке. Отношения между этими государствами характеризуются интенсивным и насыщенным экономическим диалогом, подкрепляемым высокой вовлеченностью как государственного, так и частного капитала Японии в экономику Узбекистана.

Несколько по-иному строятся ее отношения с Казахстаном. В принципе можно сказать, что двусторонний диалог здесь развивается в соответствии с объявленной концепцией «евразийской дипломатии» Хасимото. Однако в данном конкретном случае необходимо правильно сопоставить все аспекты двусторонних отношений. К примеру, несмотря на то что экономическое сотрудничество находится на довольно высоком уровне ( по степени привлечения инвестиций и размерам помощи, предоставляемой в рамках ОПР), Япония как торговый партнер занимает всего лишь 14 место во внешнеэкономических связях Казахстана. Несколько замедленными темпами развивается политический и культурный диалог. Это в первую очередь можно объяснить тем, что приоритетным направлением внешней политики Казахстана являются КНР, Евросоюз, США, а уже потом — Япония.

Итак, на основе сравнительного анализа отношений стран Центральной Азии с Японией можно сделать вывод, что интенсивность двустороннего сотрудничества зависит от комплекса политических, экономических особенностей каждого государства в отдельности. Кыргызстан видит в Японии страну, способную оказывать финансовую помощь в укреплении экономики государства. Поэтому сотрудничество с Японией (на любых направлениях), так же, как, например, с США, Россией и другими крупными государствами, ему более чем необходимо. Узбекистан, богатый природными ресурсами, рассматривает Японию как страну, оказывающую неоценимую помощь в модернизации и переоснащении его экономической базы, что в совокупности с высокотехнологическим потенциалом Токио должно привести Узбекистан к экономическому процветанию. В связи с этим большее внимание уделяется экономическому сотрудничеству. И, наконец, Казахстан рассчитывает с помощью Японии решить проблему экспорта нефти и газа. Однако Астана непосредственно не зависит от японской финансовой помощи, а потому в равной степени заинтересована в развитии сотрудничества и с такими странами, как США, Россия и КНР.

Анализируя активность Японии в Центральной Азии, приходишь к выводу, что страну восходящего солнца привлекают в регион не только экономические аспекты, но и, как уже отмечалось, большие политические интересы. Если посмотреть на историю развития японской ОПР, то вырисовывается довольно интересная картина.

Официальная помощь развитию, которую Токио начал предоставлять после Второй мировой войны странам ЮВА, осуществлялась в качестве выплаты репараций пострадавшим от японской агрессии. В 60-е годы стали превалировать иеновые займы, призванные обеспечить рынки сбыта для японских товаров. В 70-е годы, когда частные предприятия страны активизировали внешнюю инвестиционную деятельность, то упор был сделан на создание соответствующей инфраструктуры в странах, в которые эти капиталовложения направлялись.

И все это время основная (и откровенная) цель ОПР — содействие экономическому развитию Японии. Однако в 80—90-е годы, наряду с решением традиционных задач — обеспечение торговых и инвестиционных рынков — Официальную помощь развитию Токио стал использовать для достижения внешнеполитических целей. А с распадом СССР возможности применять ее как инструмент внешней политики увеличились. Во-первых, рухнула биполярная система мироустройства и образовался вакуум, который можно было «заполнить», находясь под защитой американского «ядерного зонтика». А во-вторых, на мировой арене появились новые независимые государства, некогда бывшие республиками Советского Союза.

С начала 90-х годов в Японии начали задавать вопрос: является ли их государство, располагающее сильнейшим (после США) экономическим потенциалом, сверхдержавой? Выясняется, что нет, поскольку, несмотря на экономическую мощь, в решении проблем мирового масштаба страна восходящего солнца продолжает идти в русле американской политики.

В настоящее время в самой Японии уже ни у кого не вызывает сомнения, что в XXI столетии она будет играть более самостоятельную роль. А пока Официальная помощь развитию фактически остается единственной дипломатической картой, с которой Токио может ходить без оглядки на Вашингтон. И в этом отношении Япония проводит довольно последовательную политику, направленную на выработку более независимого курса.

По словам известного британского географа и политолога Х. Маккиндера, ключ к господству мира находится в Евразийском континенте. Евразия — центр мира, а Центральная Азия — сердце континента. И та держава, которая будет контролировать континент, будет править всем миром. Вряд ли Япония вынашивает планы мирового господства, да это ей и не под силу. Вопрос в том, какое место будет отводиться ей на «великой шахматной доске». Все экономические проекты, реализуемые в странах Центральной Азии с ее участием, вроде бы призваны способствовать улучшению ситуацию в регионе. Но на самом деле у Японии иные цели. Это не что иное, как попытка «застолбить» или зарезервировать за собой право на контроль и распоряжение его громадными природными ресурсами. Не стоит забывать, что с каждым годом растет влияние и другого крупного «игрока» на этом поле — КНР. А столкновение в Центральной Азии интересов США и России обещает сделать соперничество за влияние здесь еще более ожесточенным. По этой причине Токио старается не только не упустить «лакомый кусочек» пирога, но и вовлечь в сферу своего влияния страны региона.

Однако все это — дело будущего. Пока же на центральноазиатском направлении Япония не может в полную силу соперничать с другими крупными мировыми державами. Как уже отмечалось, одной только экономической мощи не достаточно, чтобы считаться в мировой политике полновесным центром притяжения. Послевоенная конституция страны запрещает расширять и наращивать вооруженный потенциал сил самообороны Японии, а также принимать участие в военных операциях за пределами своей территории. Известны лишь незначительное ее вмешательство в ход известных событий в Персидском заливе — «Буря в пустыне», когда Япония предоставила объединенным силам морской транспорт, а также действия ее миротворцев в поддержании мира в Камбодже в 90-х годах.

В самой Японии уже свыше 10 лет поднимается вопрос о пересмотре конституции государства и, как считают многие аналитики, это внутреннее препятствие на пути формирования большей самостоятельности страны восходящего солнца в скором времени будет снято.

Бишкек, 2001 год.

Эсен Усубалиев, к.и.н., директор аналитического центра «Разумные Решения»

---

¹ Цит. по: Компас, 1997, № 30. С. 7.

² Компас, 1997, № 30. С. 7—8.

³ Черевко Ю.М. Япония: конец XX века. Японская официальная помощь развитию: уроки и перспективы. М., 1996. С. 111.

⁴ См.: Черевко Ю.М. Указ. соч. С. 112.

⁵ См.: Правда Востока, 21 мая 1998.

⁶ См.: Комиссина И.Н. Япония и Центральная Азия: партнерство набирает силу // Центральная Азия и Кавказ, 1999, № 2 (3). С. 82.

⁷ См.: Комиссина И.Н. Азиатский вектор политики Узбекистана. — Узбекистан: обретение нового облика. М., 1998, Т. 2. С. 330.

⁸ См.: Резникова О. Центральная Азия и АТР // МЭ и МО, 1999, № 4. С. 102.