Аналитический Центр "Разумные Решения"

Мамбетов Нурдин

Архив март 2010.

Ближневосточный конфликт середины прошлого столетия, который продолжается, и по сей день, затронул практически все страны региона, в том числе и вполне благополучный, на фоне соседних государств, Ливан с его либеральной экономикой и демократической системой управления. Но гражданскую войну в Ливане, которая охватывает период, начиная с 1975 года и заканчивая 1990 годом, можно считать самым затяжным ближневосточным конфликтом той эпохи.

И вероятнее всего причина социально-политического кризиса, с дальнейшим обострением межобщинных отношений приведших к войне кроется в самом ливанском обществе. Хотя и внешние политические факторы, такие как соперничество двух мировых держав прошлого столетия США и СССР играли не последнюю роль. В результате был приведен в действие механизм клановости в системе власти, губительный для многоконфессионального общества, которая отличала Ливан от соседей по региону своей спецификой политического характера, без учета которой сложно разобраться в истоках противостояния религиозных и политических группировок в стране.

Вообще особенностью «политической кухни» в довоенном Ливане, считалась принадлежность того или иного политика к какому-либо из кланов, имевших силу и влияние в правительстве и парламенте. Причем крепкие семейные связи и система отношений в ливанских политических кланах исторически сложились еще в Средние века. По мнению многих историков, корни этого «архаизма» зародились при Османской империи, в состав которой входил и Ливан, где изолированность отдельных горных районов предполагала определенную автономию местной знати от Порты при сборе налогов и податей. Это и стало основной причиной возникновения и укрепления клановой системы в Ливане, в которой некоторые европейские исследователи видели сходство с родовыми кланами Горной Шотландии XV-XVI веков. Конечно, общие черты структуры кланов схожи в том, что опору лидеров этих союзов составляли родичи, причем для ливанской семьи традиционны крепкие связи между ближайшими родственниками том числе через так называемые кузенные браки, что служило еще одним фактором прочности отношений в клане. Многочисленная родня, несмотря на различный социальный статус, беспрекословно подчинялись главе кровнородственного объединения, в случае с Ливаном «заиму» (от арабск. лидер, вождь. Прим. автора). «Заимы» получая реальную власть в своем клане, были крайне заинтересованы в консервации родственных отношений между членами семейств, путем покровительства и защиты «слабых» членов общины. Таким образом, происходило укрепление внутреннего единства разнородных в социальном отношении людей в период междоусобицы.

И этот способ организации, пережив века, сохранил свои формы в современном Ливане, где использование механизма родственных связей в борьбе за власть – норма в политической жизни страны. Пример тому выборы в парламент в 1972 году, когда один из глав суннитского клана Усман ад-Дана получил депутатский мандат с помощью двух сотен своих родственников, которые надо отметить без какой-либо оплаты за свой труд провели для него успешную избирательную кампанию [1]. 

Ведущая роль кровнородственных кланов в политике, а также и в экономике, говорит о стойкости этого института, хотя капиталистическая форма хозяйствования в принципе должна была бы привести к разложению патриархально-родовых отношений на примере той же Шотландии в  XVII веке [2]. Однако верхушка кланов с обретением независимости Ливана, вложив большие средства в сельское хозяйство, промышленность и торговлю получила еще и экономический рычаг, который позволил ей обеспечивать рядовых членов клана работой, обучать наиболее талантливых из них в Европе и Америке, лоббируя, таким образом, свои интересы в политике и бизнесе.

Наиболее сильные кланы или семейства Ливана, такие как, Хубейка, Скаф, Арслан, Абдель Раззак, Джумблат, Шехаб и другие не только сохранили свои позиции в обществе, но и  оказали большое влияние на бизнес-элиту, которая также создала свою систему «покровительства» через различные объединения предпринимателей, банкиров и крупных коммерсантов не входящих в какой-либо клан.

В свою очередь все эти факторы в совокупности сформировали   уникальную избирательную систему причудливо переплетающейся с демократическими нормами избирательного права, при которой «чужаку» вход в парламент был закрыт.  Так как голосование за человека не являющимся членом клана, тем более выдвижение кандидата в депутата без согласования с главами влиятельных семейств грозило серьезными последствиями. Практически решения всех важных вопросов в политике принадлежала лидерам кланов, имевших к тому же крепкие связи в правительстве, парламенте и в других социальных группах ливанского общества на основе личностных взаимоотношений и устных договоренностей сторон.

Но главная черта всех влиятельных семей современного Ливана строгий конфессионализм, который отличает их от гэльских кланов Средневековой Шотландии. Сама же религиозная ситуация в стране как и в довоенный, так и в период гражданской войны напоминала «слоеный пирог».

Тема религиозной ситуации в Ливане является наиболее актуальной, по той простой причине что, основные партии и группировки, имеющие силу и влияние в стране, формировались по религиозному либо клановому признаку.

Исторически сложилось так, что территория Ливана стала местом соприкосновения различных течений христианства и Ислама. Согласно современным данным около 40% населения христиане, 60%  мусульмане. Больше половины приверженцев  христианства марониты, оставшаяся часть греки-ортодоксы, греко-католики, армяно-григориане и другие представители восточных христианских церквей, существуют также небольшие общины протестантов, алавитов, иудеев и др.  Среди мусульман большинством, более 50% обладают шииты, сунниты составляют 35%, остальные друзы.         

Конфессиональная структура общества отразилась на системе государственного устройства и конституции страны. Согласно Национальному пакту принятом перед провозглашением независимости Ливана в 1943 году, пост президента страны, главы вооруженных сил и руководителя центрального банка оставался за маронитами, кресло премьер-министра занимал суннит, представитель шиитов становился спикером парламента и начальником генерального штаба армии Ливана друз [3]. По существу настоящий пакт явился компромиссом между всеми религиозными общинами Ливана в условиях, по которым христиане-марониты составляли большинство населения страны на тот момент.

Но с течением времени Национальный пакт превратился в «анахронизм», законсервированный верхушкой маронитских кланов, несмотря на то, что мусульманское население стало превалировать за счет естественного прироста и оседания части беженцев из Палестины. И вполне закономерным стал вопрос разделение власти по признаку преобладания той общины, которая наиболее была многочисленная. Здесь наверно стоит упомянуть, что именно на этом факте настаивали главы маронитских кланов при заключении Национального пакта в 1943 году.

Наиболее активную часть мусульманской общины не устраивала такая ситуация, в особенности шиитскую общину Ливана, не контролируемую семейными кланами в отличие от тех же маронитов, суннитов или друзов имевших к тому же свои вооруженные формирования. Надо сказать, что многие более или менее влиятельные семейные кланы создали свои боеспособные отряды по «феодальному» принципу используя людские резервы своей общины, в которых патрон или «заим» взамен военной службе и преданности предоставлял рядовым членом общины денежное содержание и крышу над головой. Наемников со стороны в таких отрядах не держали [4].

Дальнейшие события показали, что система клановости, с появлением во всех религиозных общинах Ливана своих структур и институтов, защищавших интересы клана в правовой, религиозной и других сферах ведет к разрушению государственности. То есть произошла замена функций государства, при которой даже обычный гражданин, решая те или иные проблемы в своей жизни, полагается на силу и влияние своего клана.

К тому же межобщинное неравенство выражалось не только в диспропорции власти, но в социально-экономической сфере. Процент грамотности в христианских общинах был значительно выше чем среди мусульман, что соответственно влияло на уровень доходов.

Все это, в конечном счете, возможно и стали предпосылками неизбежного конфликта имевшего скорее политические и социальные причины, нежели религиозную окраску, на который делают акцент многие международные обозреватели. К таким выводам вероятнее всего подтолкнули слова лидера друзов Камаля Джумблата, открыто провозгласившего, что треть христиан Ливана должна быть уничтожена, еще треть должна покинуть страну и остальные принять Ислам. Однако события, происходившие с начала войны больше похожи на войну кланов «всех против всех», а не на религиозную войну.

Так в результате разногласий в 1978 году в «Ливанских силах», в состав которых входили отряды родовой партии Жмайелья «Катаиб», христианские бригады «Марада» (влиятельной политической семьи Франжье), фалангисты кланов Самира Джага и Хубейка, были убиты сын, невестка и внучка Сулеймана Франжье бывшего президента страны. Через несколько дней Франжье объявляет кровную месть семьям Жмайеля, Жубейка и Джага. Далее после убийства главы «Ливанских сил» Башира Жмайелья в 1982 году, по одной из версий членами Сирийской социал-национальной партии Ливана, произошла массовая резня в Сабре и Шатиле, устроенная христианскими боевиками. Таких примеров в хронике боевых акций, как и мусульман, так и христиан очень много.

Тема кровной мести в ходе гражданской войны отличительная черта всех действий религиозных общин Ливана [5]. И этот факт в последующем ни у кого не вызывает удивления, ввиду того что это присуще для клановой системы вообще.

Способность этой системы к трансформации привела к тому, что ее классическая модель прижилась и в военно-политических партиях, которые в последние годы в борьбе с влиятельными кланами и семействами Ливана существенно потеснили их позиции на политической арене.

В этом плане шиитские движения «Амаль» (аббревиатура от арабского «Афвадж аль-Мукавама аль-Любнания» «Отряды ливанского сопротивления» Прим. автора) и «Хезболлах» характерный пример слияния клановой системы и современных форм организации в политических партиях. В этом направлении существенно преуспела «Хезболла», которая с  усилением финансовой независимости и распространением влияния на значительные территории с фактически превратилась «государство в государстве». Помимо военного потенциала эта партия, смогла создать сеть коммерческих структур, включающих торговые и строительные компании, а также больницы, медицинские центры и другие социальные объекты, чем и заслужила симпатии среди жителей страны.

В сегодняшнем Ливане клановая система уже в новом модернизированном виде стала неотъемлемой частью общества. У большинства населения по-прежнему сохранились прочные связи со своими семейными кланами. Люди из-за военных действий или экономического кризиса, лишились привычного уклада жизни и люмпенизировались.  И часто проживают за счет более состоятельных соплеменников, получая работу по личным рекомендациям того или иного «заима» кланов, под контролем которых находятся те или иные экономические объекты.

Возможно одно из обстоятельств живучести старых «традиций» заключается в том, что клановая верхушка, опасаясь потери своих позиций, направила возрастающий социальный протест населения в сторону военной конфронтации со своими политическими конкурентами. Тем самым, укрепив солидарность членов клана перед лицом общего «врага».

Но на последующих этапах в кланах возникла опасность потери контроля над ситуацией, так как сама религиозная община под воздействием быстротечных событий выдвигает своих лидеров, которые раньше находились под тенью глав кланов, что является полем деятельности для различного рода авантюристов, отличающихся от «старой аристократии» более жестокими методами в достижении своих целей.

Пагубность клановой системы власти грозит ослаблением государства и усилением роли семейно-родовых структур с дальнейшим расчленением страны по религиозному признаку и потерей независимости. И в ситуации «не мира и не войны» в Ливане возможен переход в фазу бесконечной войны, что стало основой этой системы, которая уже отбросила страну в развитии на много лет назад.

Мамбетов Нурдин, заместитель директора Аналитического Центра “Prudent Solutions”

[1]   Johnston M. Class and Client in Beirut. 1984. p. 86.

[2]   Зверева Г. И. История Шотландии. М. 1987. стр. 97.

[3]   Стоклицкий С. Л. Ливан: бремя событий. М. 1990. стр. 42.

[4]   Harakat siasia fi Lubnan (Политические движения в Ливане). www.

       khalya. net. 2008. 12. 07. 

[5]   Harby ahlia (Гражданская война). NOW Lebanon. 10.05. 2004.