Аналитический Центр "Разумные Решения"

Процессы и события в Туркменистане на современном этапе, как и на протяжении всего президентства Гурбангулы Бердымухамедова, направлены на постоянное укрепление вертикали власти и существующего режима, что по сути, является естественным и рутинным процессом для руководства этой страны. 

Однако в преддверии проведения Азиады-2017 в Туркменистане сложился свой, определенный внутриполитический микроклимат, который характеризуется ростом социально-политической напряженности, связанной с усилением режима безопасности. Так, власти страны, учитывая большой поток международных туристов, спортсменов и спортивных делегаций, идут на ужесточение и без того довольно ограниченных условий проживания. В первую очередь, население и рядовые государственные служащие были вынуждены отдать часть своих зарплат на возведение некоторых объектов. Речь идет о центре водных видов спорта и статуе туркменскому ахалтекинцу, которые должны войти в книгу Гиннесса за свою уникальность и размер. Туркменистан потратил порядка 8 млрд. долл. США на строительство всей необходимой инфраструктуры, которые легли тяжелым бременем на плечи налогоплательщиков в условиях резкого удешевления цен на энергоносители.

Официальный Ашхабад предпринимал определенные шаги по улучшению своего финансового состояния через внедрение ограничений на валютные операции населением, банковские операции, что в конечном итоге вылилось в призыв к населению осуществлять все расходы путем безналичного расчета. Безусловно, такие непродуманные меры не остались без негативных последствий, выразившихся в дефиците импортных продуктов и товаров первой необходимости. Позже, президент перешел к другому виду обналичивания – борьба с коррупцией, а все имущество мздоимцев перешло в пользу государства.

Таким образом очевидно, что жесткие и непопулярные меры туркменских властей оказывают большое влияние на социальные настроения. Дополнительными стимулами для обеспечения безопасности стало введение временного ограничения передвижения по столице, которое теперь будет заканчиваться в 23:00. Иногородним автомобилям въезд в Ашхабад будет запрещен. По другой информации, вводятся специальные пропуска. В столице и ее пригороде официально запрещена продажа алкоголя.

Как известно, разрыв между низшим, средним и высоким уровнем дохода в Туркменистане достигает солидных размеров, а средний класс в стране довольно нестабилен в силу большого количества регулятивных государственных механизмов, которые работают сугубо на обогащение казны и правящей верхушки.

В свете подготовки к Азиаде и острой нехватки внутренних средств, официальный Ашхабад активизировал свои внешнеполитические механизмы по привлечению финансовых поступлений и попутного решения своих внешнеполитических задач. Не секрет, что на сегодня у Туркменистана, а вернее у режима Бердымухамедова довольно напряженные отношения с Ираном, отягощенные спорами вокруг газовой задолженности Тегерана перед Ашхабадом.

Иран признает свой долг, однако требует его пересмотра из-за одностороннего разрыва договоренностей по поставке газа, а также его отключения в пик зимнего периода. По данным иранских СМИ, доля туркменского газа в общем количестве потребляемого газа составляет около 3%, что свидетельствует о возможном отказе от импорта голубого топлива в принципе, если стороны не придут к соглашению в ближайшее время.

Для Туркменистана такой поворот событий, как очевидно нежелателен, так как ставит под угрозу намерения по диверсификации поставок газа (не только в Китай). После разрыва отношений с Газпромом эта проблема еще более актуализировалась. В целях получения помощи по получению части средств от Ирана президент Туркменистана совершил визит в Армению 24 августа. Безусловно, просить денег у Армении, которая находится в еще более удручающем положении, чем Туркменистан не представляется целесообразным, но расчет был на посредничество Армении в туркмено-иранском диалоге, а также возможное подключение Москвы как близкого партнера Еревана.

Аналогичные вопросы были подняты Бердымухамедовым в ходе визита в Азербайджан, где были сделаны довольно позитивные оценки туркмено-азербайджанскому сотрудничеству и возможности дальнейшего экспорта туркменского газа в западном направлении через территорию Азербайджана. Единственной оговоркой остается то, что страны Каспийского региона в вопросах многостороннего сотрудничества по энергоресурсам, в особенности нефти и газу, не склонны уходить от своих жестких позиций и национальных интересов.

Неплохую динамику по газовому вопросу показывает сотрудничество Туркменистана с Пакистаном, которое свидетельствует об отсутствии принципиальных противоречий. Тем не менее, реализация проекта газопровода ТАПИ наталкивается на множество препятствий экономического (85% 10 миллиардной стоимости берет на себя Туркменистан) и геополитического характера, где противоборствующими сторонами выступают Китай и США.

Учитывая жесткую политику отстаивания своих стратегических интересов Китаем, необходимо понимать, что в дальнейшем, возможность военной защиты газоносных полей для получения необходимого объема газом силами Пекина будет актуализироваться. Пример создания китайской военной базы в Джибути для защиты своих интересов на континенте более чем показательный.

Таким образом, очевидно, что недостаток денег у Ашхабада делает уязвимым политический курс на нейтралитет. Закрытость Туркменистана в свою очередь наталкивает на мысль, что затраты на подготовку не будут окупаться в силу небольшого туристического наплыва и туркменским властям будут требоваться больше кредитных средств для решения социально-экономических вопросов и инфраструктурных проектов.

Между тем, учитывая то, что предстоящая Азиада в основном будет состоять из мусульманских стран-участниц, этот факт вскрывает болезненный для Туркменистана пласт. Молодежь Туркменистана, на сегодня, активно участвует в глобальных процессах и, в соответствии с ними развивается сеть такфиритских организаций и их членов в стране. Сторонники радикального ислама едут в Сирию для участия в боевых действиях на стороне ИГИЛ, а по возвращению в Туркменистан расширяют зону охвата экстремистской идеологии. Причем это наблюдается во всей Центральной Азии. Ситуация в Туркменистане усугубляется наличием соседнего Афганистана, а афганские сторонники ИГИЛ по некоторым источникам продвигаются с востока на север и установили контроль над приграничными с Туркменистаном афганскими областями. Это дает Туркменистану большой повод для беспокойства, так как позиции официального Кабула постепенно ослабевают, а Ашхабад не имеет рычагов для воздействия на ИГИЛ.

Два года назад в 2015 г., туркменская власть просила США обеспечить безопасность на границах с Афганистаном, сегодня эта перспектива частичной потери суверенитета заботит Ашхабад и, по всей видимости, держится в качестве крайнего варианта. Кроме того, на сегодня Туркменистан имеет неплохие отношения с Узбекистаном, решавшего до недавнего времени основную массу вопросов касательно региональной политики, места и роли Афганистана, включая местные кланы и группы влияния. Однако после смерти И. Каримова, от личного авторитета которого зависело многое, часть рычагов была утеряна. Тенденции внутренней радикализации общества дают хороший повод для эмиссаров не только из соседних стран ЦА, но и мировых центров ваххабизма совместить участие в Азиаде с необходимостью спонсирования и расширения своих сетей в закрытой стране. Исходя из этого, а также авторитарной специфики Туркменистана, зацикленной на самобезопасности, беспокойство Ашхабада выражается в боязни провокаций.

Таким образом, туркменское руководство на сегодня стоит перед дилеммой решения проблемы роста экстремизма в стране. С одной стороны, Туркменистан не может пойти на сближение с мусульманскими странами ввиду большего риска распространения религиозных организаций различного толка в республике. Альтернативой выступает светский блок государств-партнеров Ашхабада: США, Китай, Израиль. Соединенные Штаты являются наиболее вероятным кандидатом на стратегическое взаимодействие по разным объективным причинам. Мощное лобби США необходимо Ашхабаду для реализации прежде всего энергетических проектов по диверсификации экспорта газа.

Речь идет о ТАПИ и Транскаспийском трубопроводе, обеспечивающих экспорт газа в южном и западном направлении. К тому же, влияние Вашингтона может частично решить финансовые трудности Ашхабада напрямую или через подконтрольные международные финансовые институты. Единственным риском остается сомнение в заинтересованности США обеспечивать политическую преемственность режиму Бердымухамедова, который вероятно готовит себе преемника в лице своего сына Сердара. Пример арабской весны тому подвтерждение.

Отношения с Китаем также находятся на стабильно положительном уровне, а Поднебесная является крупнейшим импортером туркменского газа. Пекин в отличие от США заинтересован в политической стабильности Туркменистана и готов платить за нее большую цену. Это подкрепляется введением третьей линии газопровода Туркменистан-Китай. Официальный Ашхабад опасается китайской экспансии и превращения в энергетический придаток Китая. При этом, учитывая высокие риски связанные с США, китайский вектор намного выгоднее, чем казалось бы на первый взгляд. К тому же, присутствие Китая уравновешивается участием Японии.

Израиль представляет собой еще один альтернативный вектор, однако необходимо понимать, что этот вектор целиком будет зависеть от интересов Вашингтона в Туркменистане и регионе. Еврейская община в стране малочисленна и фактически не влияет на процесс принятия решений. Весь климат в отношении Израиля делает международный израильский бизнес, заинтересованность Ашхабада в получении израильской военной техники, а также боязнь развития исламизма в стране. Тем не менее, Израиль в духе своей внешней политики не идет на оголтелое сближение с Туркменистаном, а Туркменистан понимает, что сближение с Израилем покроет лишь часть потребностей страны в силу небольшой роли Израиля на мировой арене в сравнении с КНР или США.

Резюмируя можно отметить, что вопросы обеспечения прямой и косвенной безопасности являются для Туркменистана главными приоритетами. Страна не в силах противостоять мировым негативным тенденциям и это является неоспоримым фактом, который все больше толкает Туркменистан на корректировку своей внешней политики. Таким образом та страна, которая сможет дать Ашхабаду наибольшие гарантии безопасности и доказать прозрачность своих намерений без чрезмерных претензий на политическое влияние. Для Ирана начало диалога с Туркменистаном и компромисс на незначительные уступки по существующим проблемам могло бы оказаться полезным в отношении демонстрации добрососедства и позитивного настроя на взаимодействие. Это придало бы определенную уверенность Ашхабаду, которая могла бы быть укреплена предложением Тегерана по обеспечению безопасности на пограничных территориях с Афганистаном, успех иранских политических и боевых действий в Сирии очень показателен. При этом момент для подонбых шагов очень подходящий: пребывающий в стрессе режим Бердымухамедова будет очень признателен такому повороту событий, исходящих от Ирана.