Аналитический Центр "Разумные Решения"

Усубалиев Эсен

21 июля 2016 года.

Приостановление участия Кыргызстана в рамках Международного Фонда Спасения Арала, членами которого являются все 5 центральноазиатских стран, как ни странно, не вызвало бурной дискуссии ни в странах Центральной Азии, ни в самом Кыргызстане. За исключением, пожалуй, ряда статей отдельных экспертов, связанных с изучением водных проблем в регионе и соответствующих международных проектов в этой области.

Критике подверглись как само решение о приостановке участия в деятельности МФСА, так и формулировка МИД КР, использованная в этом случае. Основной посыл этих статей, между тем, заключался в том, что Кыргызстан вообще не осознает пагубность выхода из этой международной структуры. В частности, статья эксперта И.Даирова «О некоторых проблемах водной дипломатии и политики», а также, как выясняется, целый ряд его статей, написанных в период с 2013 по 2016 года, в которых автор с завидной регулярностью  выступает против политики МИД по водным и другим вопросам.

Тем не менее, к истории вопроса: согласно данным СМИ, 18 мая 2016 года в Брюсселе прошло третье заседание Диалога высокого уровня Евросоюза — Центральной Азии, а также Афганистана по политике и вопросам безопасности. На встрече, прошедшей на уровне заместителей министров иностранных дел стран Центрально-Азиатского региона. В контексте регионального сотрудничества, Первый заместитель министра иностранных дел КР Д.Кемелова обратила внимание присутствующих на проблемы водноэнергетического сотрудничества в Центральной Азии, в частности, на деятельность Международного фонда спасения Арала, который не учитывает гидроэнергетических аспектов водопользования и потребности отдельных государств ЦА. В этой связи, по словам официального представителя МИД КР, по причине нереализованности  предложенных кыргызстанской стороной реформ МФСА, Кыргызстан «замораживает» свое участие в деятельности этой организации и его органов. При этом, было отмечено, что «без проведения полноформатной реформы МФСА», Кыргызстан не видит перспектив участия в этой организации.

В действительности, заявление представителя МИД КР, по всем правилам, должно рассматриваться в качестве официальной позиции Кыргызстана и является отражением национальных интересов страны в международных отношениях. Конечно, для окончательного процесса приостановки деятельности в этой организации должны быть выполнены соответствующие процедуры, как внутреннего так и внешнего характера. Но представляется, что это была не главная цель МИД.

Внешняя политика страны, а также внешнеполитические инициативы могут определяться как краткосрочными задачами (ситуативное реагирование) которое исходит из быстро меняющейся ситуации в той или иной сфере внешней политики, так и долгосрочными задачами- выстраиваемые на основе долгосрочных интересов страны во внешней политике.

Решением о «заморозке участия КР в МФСА» Кыргызстан «отправил» сигнал о том, что он может выйти из этой по всем параметрам не выгодной для страны организации, что может вообще поставить под вопрос существование МФСА, поскольку аналогичному примеру может последовать Таджикистан, также страна где формируются основные водные ресурсы Центральной Азии. В дипломатической практике это называется «демонстрация возможностей», не в пример «демонстрации силы», которое более часто используется Узбекистаном в отношениях с соседними странами.

В этой связи, при оценке действий МИД КР во внешней политике необходимо исходить не из интересов, определенных узкой специализацией в экологии и водных ресурсах, а из понимания общей региональной ситуации и национальных интересов страны.

Говоря же о формах высказывания в дипломатической практике, то следует отметить, что в истории внешней политики использовались множество слов, которые на тот момент могли показаться отступлением от общепринятой практики дипломатического языка, но все же не вызывали «каламбуров» либо двойственного смысла. В частности это «разрядка» (международной напряженности) между СССР и США в 1970 -х гг., и более свежий пример «перезагрузка» отношений между США и Россией в 2009 г., когда госсекретарь США Х. Клинтон и министр иностранных дел России С. Лавров нажали на соответствующую кнопку. Не говоря уже о существовании терминов «заморозки» и «оттепели» в международных отношениях. Впрочем, не знание специфики международно-политической практики, не должно останавливать авторов и экспертов в способах выражения собственного мнения, по крайней мере это вносит разнообразие в информационное пространство страны, которое характеризуется открытостью и либерализмом.

Между тем, с точки зрения свободы высказывания собственного мнения в СМИ и специализированных аналитических изданиях это не является проблемой. Проблема возникает тогда, когда тот или иной автор, либо группа авторов, периодически и последовательно представляет точку зрения которая не только идет в разрез интересам государства, но и дает основания подозревать в отстаивании интересов других государств.

И здесь тематика статьи переходит из обсуждения вопросов международных отношений в рассмотрение проблем национальной безопасности Кыргызстана и в частности, существования такого понятия как «агент влияния». Если обратиться к толкованию этого термина, то в Толковом словаре по социологии, 2013 г. можно найти следующее определение:

Агент влияния.

(от лат. agens, род. п. agentis — действующий) — англ. agent, influence; нем. Agent des Einflusses. 1. Должностное лицо, либо лицо, пользующееся общественным, доверием и авторитетом, осуществляющее систематическую деятельность по реализации целей политики иностранного государства. 2. Общественный деятель, проводящий политику какой-либо партии или организации в среде, не принадлежащей к этим структурам.

Важно уяснить с определенной точностью, что Международный Фонд Спасения Арала был создан исключительно в интересах Узбекистана и Казахстана в 1992 году., которые по причине нехватки поливной воды для выращивания хлопка и риса и несмотря на то что их политика нерационального использования воды на нужды сельского хозяйства привела к экологической катастрофе Аральского моря, пытаются навязать прежний режим распределения воды в регионе, без соответствующих компенсаций Кыргызстану за сбор и накопление воды в зимний период.

Кыргызстан вместе с другими народами Центральной Азии, конечно же, искренне сочувствуют населению, испытывающему тяжелые последствия ухудшения состояния окружающей среды, вызванной катастрофой в зоне Аральского моря. Однако, ради справедливости, стоит напомнить, что воды стекающие из Токтогульского водохранилища  и других водотоков Кыргызстана, не вливались в Аральское море. Главная причина в том, что «в 60-70 х гг. Узбекистан, Казахстан и Туркменистан полностью перекрыли русла рек к Аральскому морю. Их дельты превратили в хлопковые и рисовые поля, водотоки Нарына и других рек Кыргызстана, а также Амударьи, которые пополняли Аральское море, разбираются самими же государствами путем сооружения многочисленных водохранилищ и других ирригационных сооружений. Именно это привело к гибели Арала» (Т.У. Усубалиев, «Кыргызстану, всей Центральной Азии грозит глобальное загрязнение радиоактивными отходами» Б. 2002, с.50-51 ).

В этой связи, любые попытки убедить общественность в том, что участие Кыргызстана в МФСА, а также любые другие формы многосторонних обязательств по водным ресурсам в Центральной Азии, не только противоречат коренным национальным интересам Кыргызстана, но и наводят на мысль, о том, что в информационное пространство Кыргызстана уязвимо перед различного рода попыткам со стороны других государств влиять на общественное мнение.

Здесь конечно вопрос и к государству, которому необходимо наладить работу в области обеспечения информационной безопасности страны, не на основе подавления либо цензуры различного рода экспертов, могущих выполнять роль агентов влияния других стран, а на базе регулярной информационно-разъяснительной работы посредством государственных СМИ о тех или иных решениях государства как в области внешней политики, так и вопросов внутриполитического характера. И в данном вопросе государство должно работать на опережение, чтобы рутинные стратегические вопросы взаимоотношений с Узбекистаном, не «раздувались» до масштабов национальной и региональной проблемы. Более того, полагаю, что многие вопросы между Кыргызстаном и Узбекистаном, были обсуждены во время саммита ШОС в Ташкенте в июне этого года, и здесь также не следует исключать, что вопросы участия Кыргызстана в МФСА, напряженность на границах, нашли  отражение в переговорах на высшем уровне.

Между тем, представляется, что участие Кыргызстана в МФСА является важным козырем внешнеполитической стратегии страны и его использование должно полностью соответствовать региональным приоритетам страны. В частности, необходимо исходить из того, что  каждое государство имеет право в пределах своей территории использовать водные ресурсы с целью получения максимальных выгод. Вопросы подачи воды, регулирования стока рек и платности водопользования или распределения выгоды от использования водных ресурсов являются предметом межгосударственных переговоров. При этом, стоит напомнить, что согласно принятому в 2001 г. закону «О межгосударственном использовании водных объектов, водных ресурсов и водохозяйственных сооружений Кыргызской Республики», в соответствии с международной практикой, республика будет взимать компенсационные выплаты за услуги соседним странам, то есть за накопление, хранение и продажу воды, а также за техническое содержание гидрообъектов межгосударственного значения.

Иными словами, Кыргызстан сожалеет о катастрофе Аральского моря и разделяет чувства соседних стран, однако, возлагать ответственность за исправление этой ситуации исключительно на Кыргызстан и Таджикистан, как стран формирующих основные водные ресурсы в регионе, без признания своей ответственности за эту катастрофу и без желания идти на компромисс и уступки, ставит под сомнение вообще существование Международного Фонда Спасения Арала, не говоря уже об участии Кыргызстана в нем.

Усубалиев Эсен, к.и.н., директор аналитического центра «Prudent Solutions».