Аналитический Центр "Разумные Решения"

Усубалиев Эсен

Идея национально-государственного деления в Средней Азии логично вытекала из существовавшей на момент размежевания национальной политики большевиков. Национально-государственная автономия в рамках союзного государства в 1924 г. легла в основу создания на обломках Российской империи Союза Советских Социалистических Республик.

Однако для любого государственного строительства нужны были народности. Тогда как в Туркестане, в отличие от европейской части России и Кавказа, этническая ситуация, была довольно запутанной. Грубо говоря, в Средней Азии не было этнических групп, которые были бы способны в тот момент сыграть роль нации при реализации идеи национально-государственной автономии. В этой связи, сложилась довольно сложная ситуация, которая, в свою очередь, носила двухуровневый характер – этнический и территориальный уровни.

В этническом отношении, наиболее трудно разрешимые вопросы оказались между тремя крупными этносами Средней Азии – казахами, таджиками и узбеками, поскольку четкие этнические границы среди трех указанных этносов практически отсутствовали. Как ни парадоксально, но ситуация с кыргызами и туркменами была несколько проще. Они занимали вмещающий их ландшафт: кыргызы – горные районы Ала-Тоо и Припамирья, туркмены – пустыни в районе Каракум. Процесс выделения их в качестве государствообразующей народности не вызывал большой сложности. Но в территориальном плане имелись и до сих пор существуют проблемы границ между кыргызами, таджиками и узбеками в южной части Ферганской долины, которая просто изобилует спорными участками. Возникает вполне правомерный вопрос, – зачем и почему понадобилось советскому руководству проводить национально-государственное размежевание?

Существует точка зрения, что в период становления советского государства, Туркестанский край мог представлять собой угрозу для молодой Советской республики. Это было обусловлено тем, что в регионе, с многомиллионным мусульманским населением могли возникнуть идеи сопротивления укреплению советской власти в Туркестане на основе конфессиональной общности. В этой связи советское руководство решило расчленить Среднюю Азию – тюркские народы, а также таджиков в республиках (Хорезмская, Бухарская и Туркестанская на 20-гг.), с привлекательной идеей обустройства каждого крупного этноса, с искусственно перекроенной территорией, развитием своего языка, культуры и т.д.

Этот национальный процесс имел два противоречивых момента: с одной стороны это положительный – узбеки, таджики, кыргызы, казахи и туркмены получили территорию и государственность в рамках Союза, каждый умудрился из обще-тюркско-могольской и персидско-таджикской культуры выделить собственную, развить ее и т.д., с другой, – политика большевиков помешала возможному сплочению Туркестанского края.

В тех условиях, вероятно, верх взяла национальная идея каждого народа Туркестана, а их разобщенность стала благодатной почвой для раскола (были и противники этого процесса). Республики Туркестана увлеклись своей государственностью.

Относительно же конкретных процессов национально-государственного размежевания Средней Азии, то можно сказать, что они проходили преимущественно, с учетом экономической целесообразности, т.е. с учетом традиционного хозяйствования оседлых и кочевых народов. А с другой стороны, когда малые народы поднимали вопрос о том, что эта территория всегда принадлежала им, то ссылались на идеи интернационализма и на зарождающие процессы единой общности советского народа. Вполне возможно, что эта увязка преследовала интересы, прежде всего узбекского и казахского населения, как самых крупных этнических групп на то время. Хотя в политическом плане культурно-этнографическое деление народов не всегда учитывалось. Кыргызы, казахи, узбеки, таджики и туркмены остались жить как в сопредельных союзных республиках, так и в зарубежье: в Афганистане, Китае, Иране и т.д. Здесь есть еще один момент, который сыграл большую роль в этом процессе, как наличие политической элиты у узбеков и казахов, которая входила в центральные союзные органы советской власти и естественно, поддерживала интересы своего народа, чего нельзя сказать о кыргызах и таджиках. «В ходе национально-государственного разграничения в 1924-1927 гг. границы устанавливались высшим законодательным органами: ВЦИК РСФСР и ЦИК СССР, как правило, условно и недостаточно точно».

В результате по данным архивных материалов, процесс определения границы у разных народов получился несправедливым и неодинаковым: туркмены, узбеки и казахи получили сверх достаточной территории, а кыргызы и таджики получили куски от «большого пирога». Кыргызы, как кочевой народ сезонно уходил на пастбищные угодья, то за ними в основном закрепились территории летовок, постоянных  кочевий, а места их крупных оседлых поселений перешли к узбеках и таджикам. Например, на 1924 г. в Андижане кыргызов насчитывалось до 60% всего населения этой области. Исключением является г. Ош, который, «практически  при голосовании в 1 голос удалось удержать в составе Кыргызстана».

В отношении таджиков, узбеки поступили вообще вызывающим образом. Поскольку Таджикская автономная Республика находилась до 1929 года в составе Узбекистана, вероятно, узбекская сторона посчитала, что имеют полное право на лишение их национально-культурных центров как Бухара, Самарканд, население которых до 90% состояло из таджиков. Можно сказать, что эта акция болезненно отразилась на узбекско-таджикских отношениях и, служит почвой для острых противоречий вплоть до настоящего времени.

Подготовкой и проведением национально-государственного размежевания занималась Среднеазиатская комиссия по районированию, созданная 13 июня 1924 г., руководство которой было возложено на представителя Совета Труда и Обороны (СТО) в Ташкенте Шелехеса.

Материалы, подготовленные этой комиссией, сначала рассматривались Ликвидационным комитетом, задача которого состояла в распределении госимущестава, предприятий и организаций, состоящих на государственном бюджете. В него входили представители Узбекистана, Кыргызстана и Туркмении. Позже Ликвидком был дополнен представителями таджикского, каракалпакского и казахского народов. Материалы, подготовленные Комиссией и рассмотренные Комитетом, в последующем направлялись в высшие законодательные органы для окончательного узаконения. В работе Комиссии и Комитета тон задавали представители Узбекистана, представляющие более многочисленную народность. Значительную роль сыграло и месторасположение этих органов в Ташкенте. В силу этих причин, в основу принципов разграничения территорий были положены предложения, подготовленные партийным бюро по организации Узбекской ССР (т.е. будущим ЦК КП (б) Уз.).

Среди работников уполномоченных органов Центра, призванных выражать интересы не только Центра, но и трудящихся народов региона, преобладало отношение к разграничению границ новых государственных образований не столько как к процессу, определяющему дальнейшие судьбы народов, сколько к процессу административно-территориального районирования региона единой страны с целью облегчения политико-экономического управления Средней Азии.

Поэтому принципы разграничения территорий, выдвинутые Узбекским бюро, несмотря на то, что были спорными, принимались на том этапе размежевания всеми высшими инстанциями. С ними приходилось считаться представителям других народов, которые стремились к своей государственности, даже  в том случае, когда за ними оставили практически, лоскутные территории.

Принципы, безусловно, были с первого взгляда безобидными (например, по национальному признаку, иногда игнорировался и этот принцип, когда касалось экономической выгоды), но в тоже время противоречивыми, включающие не только политические соображения, но и конъюнктурные, что после размежевания последовали взаимные претензии и недовольства, с которыми, например, кыргызы не выдержав давления Москвы и Ташкента, «передали свои значительные и оазисные территории (с водными артериями и угольными, нефтяными, газовыми ресурсами) таджикам и узбекам, затопили плодородные земли для водохранилищ и ГЭС в пользу Узбекистана для хлопковых плантаций и Казахстана для зерновых и т.д.».

Можно привести ряд примеров, по которым, в основном, пострадал Кыргызстан: национальному признаку, экономической целесообразности, недопущения чрезмерных чересполосиц и по принципу условности границ.

Отмечая эту несправедливость в решениях Среднеазиатского Ликвидкома по установлению границ, по решению подкомиссии по уточнению границ  Комиссии по районированию Кара-киргизской автономной области от 10 и 11 апреля 1925 года Кыргызстан предъявил претензии на: Бакса-Сибиргеновскую, Исфанейскую, Чапкулукскую, Ханабадскую волости полностью по национальному признаку; по тому же признаку частично на: Кыргын-Тепинскую, Кара-Суйскую, Чемионскую, Манякскую, Булак-Башинскую, Мархаматскую волости, угольные копи Сулюкта, урочища: Уруктай, Бетегелуу-Койташ, Аксай, Каланташ, Джелал-Тюбе, Улар-Ойнор, Кочкор-Ата,  Мук-Су; по соображениям экономической целесообразоности на железнодорожные станции Уч-Курган и Кара-Су, селения — Варзык, Вуадиль, Чимион, Заркент.

Однако, члены комиссии, опять же ссылаясь на экономический принцип разграничения «оставили в Узбекистане следующие исконно кыргызские территории:

1.Урочище Бетегулуу-Койташ в верховьях р. Анрен, использовавшееся кыргызами как зимнее пастбище;

2.Урочище Уруктай. Оно было оставлено в Узбекистане, однако решен был вопрос пользу Кыргызстана в отношении урочищ Ак-Сай, Каланташ, Джал-Тюбе,Улар_Ойнор, Кочкор-Ата, которые не имеют особого значения в ирригационном плане.

3.Ханабадская волость. Несмотря на просьбы жителей этой волости(почти 50% кыргызов, 36.5%узбеков и др.) две трети волости были оставлены в Узбекистане из-за водораспределителя Кампыр-Рабатской оросительной системы с двумя важнейшими для хлопководства оросительными каналами: Андижан-Сай и Шаарихан-Сай.

4.Комиссией была отклонена претензия на части, населенные кыргызами Аимской, Карасуйской,Чимионской, Кургын-Тепинской Джала-Кудукской волостей потому, что «нерационально было бы в верхней части таких важнейших для хлопкового хозяйства Союза оросительных каналов, как Ашдижан-Сай и Шаарихан-Сай отдавать Кыргызской области «только потому, что кыргызское население этого района исчисляется крупными цифрами — почти 24 789 чел…». За Кыргызстаном была оставлена лишь правобережная часть одной Аимской волости. Во всех остальных волостях выделять кыргызское селения не сочли нужным, чтобы не дробить экономически важнейший хлопковый район».

Список передачи территорий Узбекистану можно долго перечислять, однако достаточно подчеркнуть основной вышеприведенный тезис разграничения, по которому были переданы территории Узбекистану.

Вышеизложенные примеры и другие материалы свидетельствуют, что в решении спорных территориальных вопросов, принцип экономической целесообразности был почти всегда не в пользу Кыргызстана. Хотя правительство Кыргызстана неоднократно настаивало на сохранении многих территорий за Кыргызстаном, практически во всем было ему отказано за исключением г. Ош, ст. Кара-Су и с. Уч-Курган.

По принципу недопущения чрезмерных чересполосиц, кривых линий в границах и вкраплений в плане облегчения управления.

Ни одна республика ЦА, кроме Кыргызстана не имеет анклавов внутри себя (Шахимардан, Ворух, Сох и 4 небольших, примерно в 2 кв.км.), хотя районы компактного проживания кыргызов имеются и в Узбекистане (Бухарской, Джизакской, Ташкентской, Наманганской, Андижанской, Ферганской областях) и в Таджикистане (в ГБАО Мургабском районе и Гармской области Джергетальском районе), но их территория и численность населения незначительна.

В интересах хлопководства и «недопущения чересполосиц» только в Карасуйской, Чимионской, Кыргын-Тепинской, Джалал-Кудукской волостях Андижанского уезда были оставлены почти 50% кыргызского и кыпчакского населения региона.

По принципу условности границ национальных государственных образований, согласно которой земли фактически не принадлежали нациям и даже их государственным образованиям, а были общенародной собственностью единой неделимой страны – СССР. На правах полноправного хозяина землей распоряжалось Союзное правительство, исходя из политических, военно-стратегических и хозяйственных соображений, население республик было поставлено на положение лишь землепользователей. Союзное правительство могло своим приказом передать на вечное или долгосрочное пользование обширные территории одной республики другой – случай с Шахимарданом, который был «подарен» секретарем Киргизской ССР Уразбековым Ахунбабаеву, узбекскому секретарю, т.е. инициатива была снизу. Мургабский район вопреки всем принципам был передан Таджикистану. Подобное было сделано Н. Хрущевым в 50-х гг.: к 300-летию дружбы Украины и России был подарен Крым. Такой  же жест был сделан в отношении Казахстана, были переданы некоторые российские области.

Границы между Кыргызстаном и соседями из бывших советских республик были установлены волевым административным способом. Не было соблюдено обязательное требование к установлению не только постоянных, но и временных границ (сказывался принцип их условности). При этом не проводилось четкого описания границ на месте, пограничная линия устанавливалась по картам разной степени достоверности, а также описаниям, сделанных в разные годы, в том числе переселенческим Управлением. Такое формальное отношение к проведению границ привело к спорам, претензиям и т.д. Например, Всесоюзное картографическое управление «по невнимательности включило значительные территории Кыргызстана в таджикские, что до сих пор используется таджикской стороной в качестве аргумента, хотя  это управление официально признало свою ошибку».

Категоричные заключения комиссий (в 20-30 гг.), а также паритетных комиссий (в 50-80 гг.) о необходимости уточнения и утверждения кыргызско-таджикской и кыргызско-узбекской границ не были выполнены.

На основе вышеизложенного, можно сказать, что работа комиссии по национальному размежеванию Туркестана ее конкретные результаты не только не учитывали реальное положение народов региона, исконных границ их проживания, но и выносила решения исключительно в угоду интересов крупных этносов (казахов и узбеков) не считаясь с другими (кыргызами и таджиками), чем и заложила своеобразную «мину замедленного действия» в отношениях государств региона по вопросам границ. Из Москвы смотрели на все это, как ни на чего не значащую игру, поскольку все границы в СССР носили условный характер. Тогда никто из членов комиссии не мог предположить, что через 67 лет Союз распадется, и продукт их труда превратится в реальные межгосударственные границы со всеми вытекающими отсюда проблемами.

11 ноября 2010 г.

Эсен Усубалиев, к.и.н., директор аналитического центра «Разумные Решения»