Аналитический Центр "Разумные Решения"

Усубалиев Э.Е.

2009 год.

На современном этапе, между Японией и странами Центральной Азии не существует каких-либо крупных противоречий и проблем принципиального характера и в целом, ничто не препятствует активному наращиванию взаимного сотрудничества. По признанию ряда исследователей, авторитет Японии в сравнении с другими странами, среди политического истеблишмента и простого населения государств Центральной Азии довольно высок. Политика Японии по созданию позитивного образа страны и нации дала положительные результаты в Центральной Азии. Деятельность Японии, освещаемая в средствах массовой информации, также находит благосклонный отклик среди населения и формирует представление о Японии как о «добром, дружеском государстве, которое искренне стремиться помочь нуждающимся странам». Тем самым, Центральная Азия широко раскрыта для Японии, как ни для какой другой страны мира.

По истечении более чем 17 лет политики Японии в регионе назревает объективная необходимость осмысления ее итогов и результатов, проблем и перспектив в ΧΧΙ столетии. В первую очередь, это касается официальной помощи развитию и экономической политики Японии в регионе, основным результатам которых посвящалась большая часть исследования.

Нет необходимости вновь возвращаться к особенностям и принципам распределения ОПР, а также говорить о ее роли во внешнеполитическом инструментарии Японии, как одного из основных рычагов влияния в международных отношениях. И все же, ряд аспектов этой многоплановой деятельности Японии были оставлены без должного внимания, (например, ее эффективность в Центральной Азии, осведомленность о ее назначении в самой Японии и т.д.) в первую очередь из-за того, что они не вписывались в общую идею структурного построения исследования, выявляя хронологическое несоответствие изучаемому периоду. Более того, их рассмотрение было невозможно на ранних этапах работы, поскольку только к концу 2002 г. можно с определенной долей уверенности судить об итогах, успехах и неудачах центральноазиатской деятельности Японии.

Несмотря на более чем 50 летний опыт предоставления ОПР, Япония вновь сталкивается с теми же трудностями и проблемами, что и много лет назад. Например, на начало 1990-х гг., чуть более 2/3 ОПР предоставлялась странам Азии (Китай, Индонезия, Филиппины и Таиланд), однако эта деятельность не получала достаточного освещения в СМИ Японии и большая часть населения имела весьма слабое представление о правительственной политике оказания помощи, что и вызывало многочисленные нарекания, как внутри страны так и за рубежом. В основном это было связанно с не целевым использованием средств странами-реципиентами Латинской Америке, где она расходовалась на личные нужды главами государств, а в Африке на средства ОПР покупалось оружие. И правительство Японии не хотело, чтобы эти сведения были преданы огласке. Скандал разразился как раз тогда, когда об этом узнала пресса и опубликовала эти факты.

До настоящего времени, ситуация в отношении традиционных стран-реципиентов ОПР постепенно менялась к лучшему, благодаря инициативам Японии по приданию ее политики большей доступности и открытости как для граждан страны, так и для мировой общественности. Публичный характер политики в ушедшем столетии и в наше время является одной из характерных черт нового «лица» Японии, открытой для всего мира. Однако сейчас, вновь растет волна критики внутри страны, по поводу необходимости сокращения бюджета ОПР и придании ему прозрачности, а также пересмотра приоритетов и эффективности ОПР в целом.

В то время как деятельность в Азии, на которую приходится более 54.8% , а также в Африке, Латинской Америке и других регионах, широко освещается в СМИ, фактические результаты по Центральной Азии выглядят значительно скуднее. Это одна из, если можно так сказать, неясных сторон осуществляемой Японией политики в Центральной Азии. Сложившаяся ситуация выявляет одну из основных проблем предоставляемой ОПР в Центральной Азии – низкая информированность японского общества.

В первую очередь, необходимо признать, что ОПР в Центральной Азии согласно официальным источникам, не является приоритетным направлением в общей политике по оказанию помощи развивающимся странам. К такому выводу можно прийти при детальном анализе основного источника по внешней политики Японии – Голубой Книге по дипломатии и Белой Книги по ОПР.

Если же до 1997 г. масштаб взаимоотношений между Японией и Центральной Азией в действительности не позволял говорить о значительном месте этого региона во внешнеполитическом курсе Японии, то даже после объявления «Евразийской дипломатии» Р. Хасимото и «Программы действий по дипломатии Шелкового пути» К. Обути в 1997-98 гг. ситуация не изменилась. В «Голубой книге дипломатии» за 1998 г. (Раздел E. «Российская Федерация и новые независимые государства») содержалась такая формулировка: «Признавая важность региона Шелкового пути в Евразийской дипломатии, Япония продолжает развивать отношения со странами в рамках двусторонних отношений».

Безусловно, характер этого источника не предполагает подробного рассмотрения всего комплекса взаимоотношений, а лишь указывает основные события и направления внешней политики за истекший год. Однако в разделах посвященных ОПР с 1999-2003 гг. также выделяется одно из незначительных мест из общего содержания, несмотря на то, что уже к 2002 г. объем предоставленной помощи Центральной Азии по линии ОПР и другим каналам финансирования в совокупности составил более 2.5 млрд. долларов. Такая же ситуация складывается при обращении к Белой Книге по ОПР, где Центральной Азии уделяется одно из незначительных мест.

Единственное исключение составляет упоминание гуманитарной помощи на нужды беженцев в Таджикистане и Узбекистане, в связи с начавшейся антитеррористической операцией в Афганистане 2001 году. В последующие годы проблема восстановления Афганистана занимает одно из ключевых мест во внешней политике Японии. Но этот вопрос будет рассмотрен позднее.

Обзор японской прессы с 1993 по 2003 гг. показывает, что основная тема статей посвящена культурным обменам, туризму и гуманитарной помощи, а также истории стран, находящихся на Шелковом пути, либо официальной хронике визитов в двустороннем формате и усилиям в рамках между-народных организаций. Финансовое участие в различных проектах, а также другие виды внешнеэкономической деятельности практически не затрагиваются. Информация публикуется в специализированных изданиях и не рассчитана на широкий круг читателей, что, безусловно, не способствует открытости проводимой политики Японии в регионе. Сведения об участии крупного японского капитала в нефтегазовой сфере Центральной Азии также является редкостью в японских СМИ.

Более того, создается впечатление, что либо эти данные сознательно замалчиваются, либо у японских СМИ вообще отсутствует интерес к такого рода информации. На основе изученного материала можно предположить, что в Японии «Евразийская дипломатия» и «Дипломатия Шелкового пути» воспринимается как «поспешная и неудавшаяся попытка Японии внести персональный вклад в формирование стабильного мирового порядка». В подтверждение этого тезиса, некоторые японские исследователи ссылаются на разочарование в перспективах этих инициатив после убийства члена миссии наблюдателей ООН Ю.Акино в 1998 г. в Таджикистане, а также захвата в заложники четырех японских геологов в 1999 г. в Кыргызстане.

Но можно ли утверждать, руководствуясь официальными источниками и публикациями в прессе, о потере интереса и отсутствии стратегической заинтересованности Японии в этом регионе? Скорее всего, заявления о бесперспективности политики Японии в Центральной Азии несколько далеки от реальности. Поскольку пропадает смысл проводить разведку полезных ископаемых и месторождений нефти и газа, реконструкция коммуникационных и транспортных путей, участие японского капитала в проектах по добычи газа и нефти в Казахстане и Туркменистане?

Довольно бессмысленно, на наш взгляд, расходовать средства, формирующиеся из налогов граждан Японии на идею восстановления Шелкового пути, для того, что бы потом объявить ее бесперспективной.

Эти и другие вопросы неоднократно обсуждались в беседах с представителями посольства Японии в Кыргызской Республике, однако официальная позиция МИД Японии, распространяемая в странах Центральной Азии сводится к тому, что у Японии нет стратегически важных интересов в регионе и в своих инициативах она руководствуется альтруистическими идеями содействия всеобщего развития региона, демократизации и перехода к рыночной экономике.

Таким образом, политика Японии в регионе и ее критическое осмысление выявляет другую немаловажную проблему – несоответствие заявленных целей с их реальным воплощением.

Из трех перечисленных составляющих внешнеполитического курса Японии, по крайней мере, неоспорим факт содействия развитию региона. Справедливости ради стоит признать, что помощь Японии, как это уже отмечалось в исследовании, сыграла значительную роль в становлении государств Центральной Азии. Отдельный комплекс проблем составляет адекватность декларируемых задач по стимулированию демократических процессов и перехода к рыночной экономике в странах региона, реальной действительности.

Установление демократических основ управления, является одной из наиболее актуальных проблем не только для Центральной Азии, но и для всего постсоветского пространства. Особенность стран региона заключается в том, что все режимы этих государств в той или иной степени недемократичны (Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан) и даже тоталитарны (Туркменистан, Узбекистан). Региональная политика Японии содействия демократизации, если дать ей краткое определение, является сугубо декларативной.

Инициативы Японии в этой области включают в себя усилия в рамках международных организаций и на двусторонней основе. Так, на прошедшем 11 июня 2002 г. в Германии симпозиуме «Вклад Германии и Японии в устойчивой развитие Центральной Азии», основной темой которой являлось обсуждение экономических, политических проблем, стоящих перед молодыми государствами региона, а также вопросы построения гражданского общества. Участники симпозиума, выработавшие рекомендации для своих правительств, были едины в том, что центральноазиатские республики нуждаются не в революционных, а в эволюционных способах развития и решения своих проблем.

Еще один общий вывод: у новых государств Центральной Азии на фоне традиционного партнерства с Россией есть еще один путь построения здоровой рыночной экономики и развития демократии. Это сотрудничество с Западом, а точнее с США, Японией, объединенной Европой и, в частности, с Германией.

Отвлекаясь от сухой официальной риторики о необходимости скорейшего внедрения демократических принципов управления государством, которыми изобиловали итоги этой конференции, стоит обозначить ее основную направленность – выделение главенствующей роли Запада в глобальных процессах демократизации. При этом подчеркивалось, что у Японии и Германии уже есть опыт перехода от тоталитаризма к рыночной экономике и демократии, и этот опыт может быть передан через конкретные проекты странам Центральной Азии.

Участие Японии в подобных конференциях, посвященных общим проблемам региона, имеет показательный характер и решает целенаправленные задачи внешнеполитического ведомства страны по увеличению политического веса Японии в международных делах. И за это Япония не может подвергаться осуждению, по той простой причине, что это ее право, как суверенного государства. С другой стороны, подвергается сомнению эффективность этой деятельности в рамках двусторонних отношений.

Япония выделяет две группы стран, в которых проблема демократии привязывается к финансовой помощи и является основным условием ее предоставления – Кыргызстан и Таджикистан и страны, для которых постановка этих вопросов не оказывает заметного влияния на двусторонние экономические и политические отношения – Казахстан, Туркменистан и Узбекистан.

Именно благодаря заявлениям президента Кыргызстана А. Акаева о приверженности демократическому и западному пути развития, западные страны (и Япония в их числе), из всех стран Центральной Азии в первую очередь оказали финансовую помощь Кыргызстану. Дальнейшее оказание финансового содействия связывалась с уровнем либерализации экономики и ходом демократических реформ в стране. В результате реформы в Кыргызстане были признаны наиболее смелыми из всех стран Центральной Азии и у Японии не было оснований отказывать в помощи. В то же время Таджикистан, не развивавший отношений с Японией до окончания гражданской войны, получает намного меньшую помощь по сравнению с другими странами региона и исключительно на демократизацию государственного управления, борьбу с бедностью и выплату внешних долгов. Гуманитарная помощь и безвозмездные гранты также не столь велики.

Декларативность заявлений Японии о содействии процессу демократизации Центральной Азии в полной мере проявляется в отношениях с другой группой стран – Казахстан, Туркменистан и Узбекистан. Для этих стран, проблема демократизации и либерализации экономики никогда не становилась препятствием для оказания финансового содействия, инвестиций и участия в совместных проектах. Большая значимость энергоресурсов этих стран в будущем Центральноазиатского региона позволяет «закрывать глаза» на тоталитарный режим Туркменистана, выражающийся в реальном отсутствие демократии, нарушении прав человека и откровенные притеснения русскоязычного населения. Впрочем, и России это не помешало заключить соглашения о поставках туркменского газа. Масштабные нарушения прав человека и гонения мусульман в Узбекистане, не препятствуют стратегическому партнерству Японии и США, закрепленного соответствующими соглашениями. Авторитарный характер правления президента Казахстана Н. Назарбаева, также не мешает развитию партнерских отношений с Японией и работе в совместных проектах.

Все без исключения страны Центральной Азии страдают отсутствием демократии. И во всех странах реальное воплощение демократии для Японии не имеет принципиального значения. Проблемам демократии в Кыргызстане и Таджикистане не уделяется должного внимания, но вменяется обязательным условием получения финансовой помощи, из-за их бедности и незначительной роли, отводимой им в Центральной Азии. Так же сказывается отсутствие контроля над расходуемыми средствами со стороны Японии, которая, в принципе, и не старается это делать.

В случае же с остальными богатыми природными ресурсами государствами региона, Япония явно не собирается иметь осложнения на этой почве. Вопросы демократии и прав человека меркнут перед возможными перспективами экономической выгоды.

Необходимость Японии уделять внимание проблемам демократии, несмотря на показательный и декларативный характер, по всей видимости, имеет историческое объяснение. Известные события расстрела студентов выступавших под демократическими лозунгами на площади Тяньаньмэнь в 1989 г. в КНР показали, что Япония, не присоединившись к санкциям, введенным против Китая международным сообществом, продолжала полноформатные экономические и политические отношения. За что и была подвергнута жесткой критике. Япония учла уроки прошлого, бравируя теперь на международной арене демократическими лозунгами, однако истинное отношение к этой проблеме остается прежним.

Таким образом, можно предположить, что основные проблемы политического курса Японии в Центральной Азии заключаются в следующем:

• низкое информационное обеспечение осуществляемой деятельности;
• несоответствие объявляемых целей и задач с их практической реализацией;
• декларативный характер выдвигаемых инициатив;

При этом следует объективно признать существование ряда проблем внутрирегионального характера, негативно влияющих и наносящих серьезный урон двусторонним отношениям.

В первую очередь, среди остро стоящих проблем в странах Центральной Азии выделяется коррумпированность власти на всех ее уровнях. Зачастую, реализация проектов инициируемых Японией становится невозможным, по причине коррумпированности чиновников. Подавляющее большинство проектов в инвестиционной сфере зависят от неофициальных денежных «взносов», даров и подарков государственным чиновникам.

Подобная ситуация складывается в большей или меньшей степени в каждой стране региона, что в свою очередь порождает недоверие и разочарование Японии в Центральной Азии. А в некоторых случаях это вызывает негодование, поскольку всевозможные неофициальные «взносы» оплачиваются из средств налогоплательщиков.

Следующее препятствие на пути плодотворного сотрудничества со странами региона тесно связано с проблемой коррупции и отчасти является ее порождением. Это выработанное за годы предоставления финансовой и иной помощи потребительское отношение и иждивенческие настроения среди стран-реципиентов ОПР в Центральной Азии. Япония, нередко, представляется как богатый меценат, который готов выделить деньги под любые проекты, при правильном оформлении соответствующей заявки. Правда это не распространяется на проекты стратегической важности. Но из-за этого страдает эффективность ОПР и теряется, по мнению японских дипломатов, ее основной смысл – стимулирование развития, а не его постоянное субсидирование.

Для решения этих проблем Япония проводит семинары, конференции и бизнес-трениниги в странах региона, на которых активно внедряются идеи и опыт Японии в области организации собственного бизнеса, налаживания производства на уровне среднего и мелкого предпринимательства. Особенную роль в этом играют открывшиеся центры по изучению языка и культуры Японии, а также Японское Агентство Международного Сотрудничества, которое ежегодно отправляет специалистов на стажировки в Японию в рамках различных образовательных программам. Пока что эта деятельность не приносит реальных плодов, так как процент работников в государственных структурах, прошедших стажировки или получивших образование в Японии, сравнительно невелик. Но Япония связывает большие надежды с этой программой, так как полагает, что в будущем это может дать положительный результат.

Надежды Японии на центральноазиатскую интеграцию, в которой она видела необходимое условие успешного развития региона, и желание выстраивать отношения в формате Япония – Центральная Азия как целостное региональное объединение себя не оправдали. Даже образованный в 1994 г. ОЦАС (Организация Центральноазиатского Сотрудничества) не создал эффективный механизма взаимодействия. Практически все интеграционные процессы обречены на провал из-за острого соперничества за региональное лидерство между Казахстаном и Узбекистаном, нерешенных пограничных проблем и торгово-экономических противоречий. В 2004 г. появилась возможность придать новый импульс этим намерениям во время официального визита министра иностранных дел Кыргызской Республики А. Айтматова в Японию. В частности, Япония предложила Кыргызстану оказать содействие в установлении сотрудничества с ОЦАС в целях более активного взаимодействия со странами Центральной Азии.

Все вышеперечисленные проблемы, так или иначе, являются предметом озабоченности, как для Японии, так и для стран Центральной Азии, и требуют совместных усилий и сотрудничества для устранения их негативных последствий.

Что же касается перспектив политики Японии в Центральной Азии, то скорее всего рассмотренные проблемы не будут служить основанием для сворачивания активности в регионе. Еще семь лет назад, советник посольства Японии в Узбекистане И. Накадзима сказал: «Мы работали и работаем здесь с убытками, но мы не намерены уходить из этого региона. Мы богаты, можем себе это позволить, и все равно дождемся лучшего будущего».

И наступление этого лучшего будущего в меньшей степени зависит от Японии. Поскольку лучшее будущее в понимании многих исследователей, означает установление в регионе прочной и надежной системы безопасности, а это Япония не в состоянии самостоятельно гарантировать. Но от гарантий безопасности в регионе зависят дальнейшие перспективы внешнеполитического курса Японии и успешное осуществление намеченных целей, главные из которых в долгосрочной перспективе заключаются в создании политических и экономических условий для проникновения частного капитала в Центральную Азию. Только при выполнении задачи по обеспечению безопасности в регионе Центральная Азия обретет устойчивый и постоянно возрастающий интерес для развитой экономики Японии.

Усубалиев Эсен, к.и.н., директор аналитического центра «Prudent Solutions»